Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия
Шрифт:
Быстро одевшись, я вышла в коридор и постучалась в его комнату. Не хочу скрывать, за минуты ожидания я несколько раз успела мысленно перепугаться: вдруг он решил избавиться от обузы, то есть от меня, и путешествовать в одиночку.
Услышав наконец-то шаги в комнате, я почувствовала стыд (из-за этой мысли), возмущение (надо же было так проспать!) и радость (Сэнди мой единственный друг в России, от Финляндии до Якутии). Но, когда дверь открылась, все три чувства сменились страхом.
Сэнди стоял на пороге и слегка пошатывался, как иногда бывает с жителями наших городов по вечерам. Его вещи были собраны, на плечах висела распахнутая шинель.
– Доброе утро, леди Джейн, – тихо, запинаясь, но отчётливо произнёс он. – Мне надо полежать ещё десять минут, и мы поедем.
Я уже не раз объясняла ему, что стану леди Джейн, только если выйду замуж за человека с титулом, а пока что я только мисс Джейн. Обычно Сэнди не повторяет ошибок, на которые ему указали, но тут он вообще вёл себя странно. А именно, слегка пошатываясь, направился к своей кровати, с которой, как я поняла, только что встал. Последние два шага он сделал особенно быстро и не лёг, а просто рухнул. Как ни страшно мне было, я все же отметила, что, наверное, в меблированных комнатах при портовых тавернах кровати нарочно делают особо крепкими, с расчётом на падение на них моряков, получивших заработок после плавания.
Причина падения Сэнди оказалась совсем другой: выяснилось, что его сбила с ног тяжелейшая лихорадка.
Это происшествие помогло мне сделать важное открытие: оказывается, когда человеку нужно объясниться, он делает это, даже не зная языка. Я смогла сообщить хозяину таверны, что случилось с постояльцем. Он поднялся, удостоверился и через некоторое время привёл доктора. Врач говорил по-французски ещё хуже, чем я, но все же мы понимали друг друга.
Язык оказался не самой главной трудностью. Врач попросил меня помочь, как он выразился, «снять пальто и рубашку с вашего друга». Я не ожидала такой просьбы, но решила не рисковать своей тайной и выполнила её. Все же мне было неловко, и я нарочно потратила несколько секунд, чтобы положить на стул его пальто, пока доктор снимал рубашку. Особенно заглядываться на Сэнди я не собиралась, но все же заметила, насколько он худой.
По словам доктора, ничего опасного с Сэнди не произошло, он просто очень утомился и несколько дней в постели должны поставить его на ноги. Немедленную поездку доктор назвал нежелательной.
Итак, нам суждено задержаться в Бьенерборге».
Из дневника Джейн
«Сентябрь 1854 года, Бьернеборг
Дорогой дневник, делать ежедневные записи у меня не получается. Объяснение простое: я завела дневник, чтобы записывать происшествия, а так как происшествий и приключений нет, то и записывать нечего.
Сэнди почти поправился (кстати, у него также зажили руки). Доктор рекомендует ему полежать ещё пару дней, Сэнди согласен лишь на один. Он уже прогулялся со мной по городу и опять договорился с экипажем.
Пока Сэнди болел, я гуляла по континенту, представленному городом Бьернеборг. Сначала я побаивалась разоблачения, пока не поняла, что разоблачать меня здесь некому. Бьернеборг населяют в основном шведы. Есть и финны, я даже научилась различать на слух два языка. К счастью, они на редкость нелюбопытны, а может быть, пришли к такому же выводу, что и рыбаки со шхуны «Сампо» (здорово, я запомнила это слово!), и поэтому не торопятся делиться новостями с полицией. Вчера я даже осмелела и поменяла в лавке, хозяин которой чуть-чуть понимал по-французски, половину своих фунтов на русские рубли.
Русские в городе – это преимущественно солдаты. Они хорошо видны по мундирам, и я обхожу их стороной.
Город мал, но очень симпатичен, а жители явно живут в достатке: я не заметила нищих, а рабов, как сказал Сэнди, здесь нет. Остальную Россию я пока не видела, но что касается Финляндии, видно, что царю повезло с местными подданными, а подданным – с царём.
Среди русских книг Сэнди я обнаружила и «Dombey and Son» мистера Диккенса, на языке оригинала. К счастью, этот роман я ещё не читала, поэтому смогла разнообразить свои прогулки. Удивительное дело: стоило приехать на европейский континент, чтобы прочесть здесь «Dombey and Son»!»
Из дневника Джейн
«Октябрь 1854 года, гостиница маленького городка бесконечной страны по имени Финляндия
Дорогой дневник, Сэнди сказал, что мы поедем на юг. Пока что мы едем на восток, и холодает с каждым днём. При этом едем мы так медленно, что уже нет сомнений: зима не просто догонит нас, но и приласкает как следует.
Я слышала, что самый простой и надёжный путь из Финляндии в Петербург – морем. Однако сейчас он невозможен. Не думаю, чтобы в эту пору наши корабли крейсировали в Финском заливе, но, как объяснил Сэнди, финны, напуганные летом, не решаются выйти в море даже сейчас. По его словам, пока залив не замёрзнет, финны не поверят, что британцы окончательно ушли. Я ещё раз огорчилась активности нашего флота.
Поэтому мы едем сухим путём, причём удлиняем путь там, где его следовало бы сократить. Если Сэнди ехал в Або по прибрежному шоссе, то сейчас мы едем через центр страны, наискосок. По словам Сэнди, хорошая дорога идёт через Гельсингфорс [39] , но этот город следует обогнуть, во избежание застав.
Правда, одной из них мы не избежали, но вышли из положения достаточно легко. Заставу охраняли не жандармы (русских жандармов, о которых так часто пишут в наших газетах, я пока не видела), а инвалиды. Это солдаты, которые получили увечья, но не отчислены из армии. Им поручена посильная работа, а именно – спрашивать у людей, куда они едут.
39
Хельсинки.
В отличие от одежды, мы так и не обзавелись документами для меня, но инвалиды любезно поверили Сэнди, что мой паспорт остался в соседнем городе и его скоро пришлёт посланный за нами гонец. Правоту своих слов Сэнди подтвердил несколькими монетами, и инвалиды сочли аргумент убедительным.
Ещё одна причина нашего ужасно медленного передвижения: наши возницы не всегда знают, куда ехать, а мы, не имея карты, не всегда можем подсказать им прямой путь. Если бы мы нашли экипаж, готовый довезти нас до Петербурга или хотя бы до Выборга, этой неприятности мы бы избежали. Но такого экипажа нет.