Дочь княжеская. Книга 2. Часть 2

Чернышева Наталья Сергеевна

— Так вы знали! — потрясённо воскликнула Хрийз. — Вы знали, что у меня ничего не получится!

— Скажем так, я догадывался.

Он догадывался! Он догадывался! Догадывался, и всё равно позволил! В разум не вмещалось. Бросило в жар, потом бросило в холод. Потом словно кирпичом по голове отоварило: Хрийз кинула первое, что повисло на языке:

— Да вы специально ждали, чтобы я тратиться начала! Вы же упырь, вам чем больше силы впустую из живого выплеснется, тем лу…

От хлёсткого удара тыльной стороной ладони по губам голова мотнулась,

как на резинке — назад, потом обратно, вперёд. Щеку взорвало болью, глаз закрылся сам.

Хрийз схватилась за пострадавшую часть лица, не удержавшись от вскрика: больно было как… В общем, больно.

— Выбирайте слова, ваша светлость, тщательнее, — сдержанно посоветовал сТруви. — Нет, Лисён. Не надо.

— Но у неё же сейчас поллица заплывёт! — осмелился возразить хирург. — С неделю примерно одним глазом смотреть будет.

— Не тратьте резерв на безнадёжный случай, Лисён Желанович. Вам ещё в операционной весь день за столом стоять. Пойдёмте…

После Хрийз долго рыдала, не столько от боли, сколько от лютой обиды.

Безнадёжный случай. Он сказал, безнадёжный случай! Заботливая Лилар прикладывала к пострадавшей щеке холод, качала головой, говорила ворчливо:

— Пора бы вам уже научиться держать язык за зубами, госпожа. Ваш язык – самый страшный ваш враг…

Наутро всё произошло именно так, как предсказывал Лисён. Щека вспухла, глаз закрылся. Новость о вчерашнем инциденте разнеслась со скоростью света по всем закоулкам, при встрече с Хрийз все жалостливо отводили взгляд и молчали. Может, тоже считали, что у младшей дочки старого князя язык помелом. И случай она безнадёжный. сТруви вёл себя как всегда. Невозмутимо предложил пойти с ним и снова заняться магическим сканированием аур. Хрийз пошла. Очень старалась, а у самой всё равно кипели злые слёзы. Безнадёжный случай…

После приёмного отделения — обход. Палаты интенсивной терапии…

— Тоже не простые случаи, — спокойно объяснял сТруви, делясь с Лисёном соображениями на профессиональном языке.

Хрийз из его речи нормально воспринимала только предлоги.

— Вообще-то, здесь мог бы помочь маг Жизни… — задумчиво выговорил сТруви, оглядывая спящих пациентов. — Как раз работа для Вязальщицы…

Хрийз встрепенулась, но вместо разрешения наткнулась на полный жалости взгляд старого неумершего.

— Но у нашего мага Жизни полностью истощён резерв. Дней пять, а то и больше на восстановление. Сумеют они протянуть эти пять дней, вопрос.

В коридоре Хрийз ткнулась лицом в стенку, и снова расплакалась. Каждое, сказанное сТруви слово, жгло раскалённой кочергой. Она могла бы помочь! Реально помочь. Сейчас. Если бы не лишилась всего своего магического резерва вчера.

Без резерва операции не проводятся.

Она сама чувствовала себя выжатой, как лимон. Болела голова, глаз не желал раскрываться. Повеситься пойти, что ли. Хотя нет, повесишься, и как раз снова сТруви встретишь, на Г рани, а он точно за такое по голове не погладит. Хрийз уже не помнила, от кого она услышала, что неумершие самоубийц крепко не жалуют.

Вилы, сплошные вилы вокруг!

— Что с вами?

Вспомни о нём, он и появится. Хрийз сердито вытерла щеки, стараясь лишний раз не трогать пострадавшую.

— Скажите, они продержаться пять дней? — спросила девушка.

— Я не знаю, — качнул головой сТруви.

— Они умрут?

— Возможно…

— Что же вы меня так пугаете? — с дрожью в голосе спросила Хрийз. – Скажите, ну, скажите же, что никто не умрёт! Вы же точно знаете!

Он качнул головой, сказал серьёзно:

— Я не пугаю вас. Я вас учу. А точно знать что-либо в подобных случаях никто не может. Даже я.

Хрийз не нашлась, что ответить. Смотрела на него, и не могла подобрать слов.

— Жестоко, говорите? Возможно. Вам слишком много дано, но вы не желаете слушать старших, предпочитаете зарабатывать себе шишки строго самостоятельно. Я мог бы сказать, что ваши шишки — ваше дело, даже если какая-нибудь из них приведёт вас к смерти, но, к сожалению, на этом уровне они уже не только ваши.

Врагу всё равно, повзрослели вы или ещё не успели. Войне всё равно, научились вы отвечать не только за себя, или не захотели. Детство закончилось, Хрийзтема. От ваших решений может оборваться чья-то жизнь, причём не одна. Это факт, и этому факту тоже всё равно, умеете вы принимать правильные решения или не умеете.

Вчера вы растратили весь свой магический резерв на безнадёжного, который всё равно умер. Сегодня вы не можете помочь тем, кто мог бы выжить с вашей помощью, но может умереть, эту помощь не получив. Так и бывает обычно. Так и бывает.

Хрийз молча плакала. Без слов, не было у неё слов. Только боль, которая, казалось, разорвёт сейчас сердце, и оно остановится навсегда. сТруви тихонько вздохнул.

— Будете думать головой прежде, чем соваться, куда не следует?

— Буду, — твёрдо ответила Хрийз.

— Будете силы свои рассчитывать умом, а не желанием?

— Буду!

— Будете лезть под руку профессионалам, не зная основ?

— Буду… ой! сТруви завёл глаза к потолку, вздохнул и вопросил горько:

— За что мне такое наказание? Вы неисправимы, Хрийзтема.

— Вы же сами меня поймали! — возмутилась Хрийз, злясь на себя за то, что попалась на такой детский развод.

— Ловят того, кто хочет, чтобы его поймали, — отрезал старый неумерший. – Повнимательнее с обещаниями, ваша светлость. Повнимательнее. И со словами тоже.

И с языком, который у вас совсем без костей, к сожалению.

— Вы вправду считаете меня… ну… безнадёжным случаем? — убито спросила она.

— Ну-ка, дайте, посмотрю ваше лицо… Дайте, дайте… — он осторожно провёл пальцами по повреждённой скуле, и Хрийз почувствовала, как под его пальцами рождается мягкое, ласковое тепло.

Тепло прошлось волной сверху вниз и снизу вверх, убирая боль и дискомфорт.

Хрийз осторожно коснулась кончиками пальцев лица. Опухоль исчезла, всё пришло в норму.