Дочь княжеская. Книга 4
Шрифт:
— Случилось, — всхлипнула Хрийз, прижимаясь к нему сильнее. — Случилось…
Она рассказала всё. Всё, что услышала от Хафизы. Вперемешку с собственными рыданиями и ужасом.
— За что? — спрашивала она, и не получала ответа. — За что мне — такое?!
сЧай обнимал её, гладил по волосам, по плечам.
— Что-нибудь придумаем, — сказал он наконец. — Решим.
Хрийз понятия не имела, что ещё здесь можно было придумать.
Всю ночь шёл дождь с переходом в мокрый снег, к утру подморозило и стихла метель. Выползшее из-за гор заспанное солнце высветило зимнюю сказку: пушистые белые деревья и кусты, заметённые дорожки, обросшие бородами зеленоватого льда фонари. В этот снег, ослепительно белый и чистый, хотелось кинуться с разбега и от души в нём изваляться, потом слепить огромного снеговика и выплясывать вокруг него дикие танцы.
После слякоти и бурого уныния поздней осени внезапный снег воспринимался как праздник.
С докладом по разведанному и вскрытому схрону лТопи пришёл вместо Млады Гральнч Нагурн. Сухо, коротко и строго по делу рассказал, как и что. В глаза не смотрел, Хрийз и сама этого не смогла. Остались наедине, надо было сказать, надо. Но…
Он очень сильно изменился, Гральнч. Вытянулся, построжел. Закрывал потерянный глаз повязкой, отчего здорового смахивал на разбойника с большой морской дороги, как их представляют в детских книжках про пиратов. Насколько Хрийз знала, выращивать себе новый глаз Гральнч отказался, заявил, что ему сойдёт и так. Определённый смысл в этом был: какое-либо физическое ограничение или изъян шли определённым магическим практикам только на пользу. Сделка — обет — сила, так, кажется, утверждалось в «Теории магии». Ну…
Для обычного зрения хватает и одного глаза. Для магического глаза не нужны совсем.
Потом Нагурн поинтересовался, есть ли ещё какие-нибудь вопросы. Хрийз покачала головой: нет.
Язык не повернулся у неё. Смотрела, как он уходит, прямой, как палка, с гордо вскинутой головой, печатая шаг, как на параде, глотала слёзы, комом перехватившие горло, и крикнуть бы вслед, остановить… но не поворачивался язык.
Потом Хрийз долго бродила по замку, не находя покоя. Галереи, переходы, лестницы, залы. Теперь она уже знала хорошо, где что есть, куда ведёт тот или иной проход или арка, и заблудиться ей не грозило. А вернувшись к залу Совета, услышала внезапно разговор…
На лестнице, вверху. Она узнала голоса сЧая и Гральнча, ну надо же, пересеклись, хотя сЧай с утра должен был уйти к своим кораблям, стоявшим у причалов Сосновой Бухты. Вернулся…
— Что ты хочешь от меня, тБови? — злобно огрызался Гральнч. — Что ты ко мне прицепился? Отстань! Ты увёл у меня девушку, которую я люблю…
«Я люблю». Вот так. Не «я любил». А именно в настоящем времени — «люблю»…
— И ты теперь хочешь, чтобы я решал твои проблемы?! Однако.
— Это не мои проблемы, — тихо, спокойно отвечал сЧай, и Хрийз чувствовала, чего ему стоило сохранять спокойствие.
Гральнч Нагурн не Девнарш Рахсим, которого и убить было бы не грех. Нагурна сЧай знал с самого детства. Слишком многое связывало их в опалённой той, прежней ещё, войной юности, чтобы можно было сейчас махать кулаками, добиваясь убийства.
— Любишь её, говоришь. Видно, не настолько сильно любишь…
— А ты? — яростно спросил Гральнч. — Ты — любишь? На что ты готов ради неё?
— Да я бы умер, — искренне сказал сЧай. — Я умер бы, если бы точно знал, что ей это поможет.
Стоять под лестницей, слушать ссору дорогих сердцу мужчин стало просто невыносимо. Гральнч был первой, детской еще любовью, а сЧай… стал… целым миром…
— Не надо умирать, — сказала Хрийз, показываясь обоим на глаза.
— Я вас оставлю, — сказал сЧай. — Но ты мне смотри, Нагурн. Слово дурное ей скажешь… язык выдерну, муренам скормлю!
— Ой, как страшно, — скривился Гральнч, и Хрийз узнала в этом суровом патрульном прежнего безбашенного дуралея, который сначала шлёпал языком без разбору, а задумывался о последствиях только потом, когда те последствия начинали его долбить вороньим клювом в башку.
— Ты меня понял, — кивнул сЧай.
Хрийз дёрнулась было за ним, остановить, но… но муж был прав, проблему следовало решать, и решать один на один.
Хрийз села на ступеньку, спиной к Гральнчу. Подойдёт, — будет разговор. Не подойдёт, значит, так тому и быть.
Нельзя силой заставить мужчину отдать энергию раслина на зачатие ребёнка. Не будет в таком случае никакого зачатия. Дети должны рождаться желанными и в здоровом теле. Иначе им лучше не рождаться вовсе.
Гральнч подошёл. Сел рядом. Повисло тяжёлое душное молчание.
— Я дурак, — сказал вдруг Нагурн, глядя в сторону. — Я тебя потерял.
Хрийз молчала. Может, и хорошо, что сЧай ему уже сам рассказал. Потому что это давало возможность сейчас молчать и не пытаться отгородиться пустыми обёртками слов от того, что должно решаться не словами.
— Знаешь, что мы сейчас сделаем, — Нагурн полез за пазуху и вытянул оттуда свой раслин. — Доставай свой.
— А… а так разве можно? — поразилась Хрийз.
— Можно, — кивнул тот. — Почему бы нет…
Магия обволокла оба камня колдовским зеленоватым свечением. Ненадолго, через мгновение уже всё исчезло. Вот только собственный раслин показался Хрийз чуть теплее, чем должен был быть камень, пусть даже магический.
— Сейчас пойдёшь к нему и… Ну, сама понимаешь. Не маленькая.