Дочь колдуньи
Шрифт:
Джени покачала головой.
– Я спросила, но она только рассмеялась. Так тихо рассмеялась, словно шепотом. А потом разрешила мне ощупать свое лицо и одежду. На ней была такая смешная длинная юбка. Я несколько раз спрашивала, как ее зовут, но она лишь твердила: Тсс! Думаю, она мамы боялась. Мы искали вместе ракушки, а когда мама проснулась, она ушла.
– Почему же ты не рассказала мне об этом? – спросила миссис Хоггарт.
– Потому что она хотела, чтобы это было тайной. Если бы она услышала, что я тебе проболталась, она бы, может, в другой раз и не захотела играть со мной.
– Но ведь ты сказала, она ушла!
Тим заметил, что она при этом многозначительно посмотрела на мужа.
Джени не могла видеть, как смотрела мама, но она слышала тон ее голоса и сердито сказала:
– Она просто спряталась, чтобы ты не могла ее видеть. Я знаю, что она все еще была неподалеку: она мне даже прокричала по-птичьи.
– Дорогая, но я ничего не слышала! – возразила миссис Хоггарт особым, нарочито шутливым голосом, которым иногда разговаривала с дочерью.
Джени нахмурилась.
– Не говори со мной таким дурацким тоном. Она и не хотела, чтобы ты ее слышала. Только я. А я слышала. Я могу слышать то, что другие люди не могут, ты прекрасно об этом знаешь и не притворяйся.
– Не груби маме, – мистер Хоггарт не хотел, чтобы из-за слепоты Джени выросла избалованной, и не давал дочери поблажек. – Ешь-ка лучше суп, мы тебя все ждем.
Джени покраснела. Тим под столом тихонько пожал руку девочке: он знал, что сестренке часто бывает одиноко, и понимал, что люди, которых она выдумывает, играя, кажутся ей реальными. Но Джени догадалась, что и брат ей не верит. Она вырвала руку и расплакалась.
После ужина миссис Хоггарт поспешила уложить Джени спать.
– Устала, бедняжка, – сказала она, вернувшись к мужу и сыну, которые играли в шахматы у камина в холле гостиницы.
– Ветер усиливается. Я закрыла на задвижку окно в ее комнате. Думаю, надо будет договориться, чтобы мы кормили ее пораньше. Ей тяжело ужинать с нами так поздно. Куда я положила мое вязание? Уверена, что оставила его здесь – ну да, я прекрасно помню, что сидела и вязала, когда Джени вернулась с берега. Куда оно запропастилось?
Ни Тим, ни отец ничего ее не ответили, да она, похоже, и не ждала этого, просто по привычке разговаривала сама с собой.
– Ах, вот оно. Под подушкой. Только не я его туда положила. Интересно, кто это постарался?
На этот раз Тим не промолчал:
– Наверное, мистер Джонс. Он сидел здесь перед ужином. Оставил на полу полно бумажек от конфет, а Джени все собрала и засунула в овечий череп. – Мальчик рассмеялся. – Джени заявила, что станет звать его Фантик. Отличное имя, правда?
Мама нахмурилась и прошептала:
– Тихо, дорогой. Он совсем рядом, в баре…
Мистер Хоггарт встал.
– Пойду скажу Джени «спокойной ночи». Я скоро вернусь, Тим.
– Лучше не тревожь ее, дорогой, она наверняка уже заснула, – сказала миссис Хоггарт, но муж уже ушел.
– Он жалеет, что строго с ней обошелся за ужином, – заявил Тим.
– Да, я знаю. Но это так сложно… – Миссис Хоггарт вздохнула и стала смотреть на огонь в камине. Постепенно выражение ее лица изменилось: она стала думать о чем-то другом.
– Знаешь, Тим, я уверена, что видела его раньше…
– Кого? – не расслышал Тим. Мистер Хоггарт хотел, чтобы сын научился хорошо играть в шахматы. И, хотя Тиму было все равно, как он играет, ему хотелось сделать приятное отцу, поэтому он внимательно смотрел на доску, обдумывая следующий ход.
– Фантика. – Миссис Хоггарт задумчиво смотрела перед собой. – Забавно, но я помню его лицо. Не очень хорошо, но все же.
– Как будто ты его пару раз встречала в автобусе? – подсказал Тим. У его мамы была хорошая память на лица, но она с трудом вспоминала имена…
– Не думаю, что это было в автобусе…
– Тогда в поезде? По дороге в Лондон.
Тим отложил шахматы и увлекся новой игрой: он, как и мать, обожал то, что мистер Хоггарт называл пустыми домыслами.
– По телеку? Или в газете?
Глаза миссис Хоггарт расширились.
– Не знаю. Возможно.
Вдруг она стукнула себя по лбу и воскликнула:
– Вспомнила! Это было…
Но где и что это было, Тим так и не узнал. Сверху послышался громкий крик, мама охнула: «Джени!» и бросилась на выручку.
– Не волнуйся, там же папа, – крикнул ей вдогонку Тим, но она уже выскочила из комнаты. Мальчик подобрал раскатившееся вязание и пошел следом. Если Джени приснился страшный сон, она захочет, чтобы брат был рядом. Она любила маму и папу, но, просыпаясь ночью, всегда искала брата…
Но это оказался не сон. Это случилось на самом деле. Тим добежал до комнаты и увидел миссис Хоггарт, которая склонилась над мужем. Он лежал на полу и не шевелился. Джени сидела на кровати. Она не плакала, но ее трясло. Тим подошел к сестре и взял ее за руки.
– В комнате кто-то был, – прошептала она, прижавшись к брату.
Миссис Хоггарт посмотрела на дочь.
– Это только папа. Он пришел пожелать тебе спокойной ночи, и произошел несчастный случай. Наверное, он оступился.
Миссис Хоггарт была бледна, но голос не выдавал ее волнения и звучал нежно.
– Он умер? – спросила Джени.
– Нет, конечно, нет. Думаю, он просто ударился головой. Надо уложить его в постель и вызвать врача. Тим, милый, сбегай, пожалуйста, вниз и позови мистера Тарбутта.