Дочь комедиантов
Шрифт:
Тем временем Карилэ продолжал терпеливо стоять у окна.
– Полина запачкала платье… – грустным шепотом сказали ему мальчики. – Платье было совсем новое и дорогое… Мама не сможет сегодня купить нам мельницы!
У Карилэ мелькнула счастливая мысль. Полина была почти такого же роста, как и Крошка. «Нет худа без добра… – подумал старик. – Попробуй, дедушка Карилэ! Может быть, тебе и удастся…»
– Мадам… – нерешительно обратился он к молодой матери. – Разве платье маленькой барышни совсем испорчено?
– Ах, это вы, дедушка Карилэ! Да, весь перед платья залит чернилами, а юбка не настолько широка, чтобы можно было вынуть одно полотнище. Придется отдать его старьевщику!
– В таком случае, мадам, – сказал Карилэ, играя в замешательстве одной из мельниц, – не уступите ли вы это платье мне? Я с удовольствием купил бы его у вас!
– Вы, дедушка Карилэ? – спросила с изумлением молодая женщина. – Разве ваши дела идут так плохо, что вы хотите начать торговать старым тряпьем?
Эта мысль показалась трем ее сыновьям до того забавной, что они покатились со смеху.
– Дедушка Карилэ хочет сделаться старьевщиком! – закричали они в один голос, между тем как Полина, не решаясь подойти к окну, стояла в глубине комнаты. Она тоже охотно посмеялась бы с братьями, но, чувствуя себя виноватой, сдерживалась.
– Нет, господа, – возразил с улыбкой Карилэ, – я не хочу менять своего занятия. Что бы сказали тогда мои маленькие покупатели, если бы я перестал приносить им ветряные мельницы!.. Видите ли, дело в том, что у меня есть маленькая девочка, и ей очень нужно платье…
– У вас появилась маленькая девочка, дедушка Карилэ? С каких это пор?
– Со вчерашнего вечера, мадам. Это целая история, я расскажу вам, как это случилось, потому что вы добры и не перескажете этого комедиантам, если повстречаете их…
Карилэ облокотился на окно и стал рассказывать историю Крошки. Молодая мать внимательно слушала его рассказ, а ее дети стояли с открытыми ртами, боясь проронить хоть словечко.
– И вот теперь девочка у меня, и я должен позаботиться о ней, – закончил Карилэ с глубоким вздохом, как человек, которого сильно утомила длинная речь.
Он поднял голову и взглянул на своих слушателей, чтобы узнать, какое впечатление произвел на них его рассказ.
Лицо молодой женщины светилось ясной доброй улыбкой, и в голубых глазах ее блестели слезы. Мадам Террасон, мать четырех маленьких покупателей бумажных мельниц, была воплощением доброты.
Она была небогата: жалованья ее мужа, служившего в большом торговом доме, едва хватало на содержание семейства; но ее доброе сердце всегда находило способы порадовать не только своих домашних, но и чужих. Отдавшись всецело своей семье, она была счастлива, забывая о себе. Правда, хлеб был дорог, но какую радость доставляло ей видеть, с каким аппетитом ели его дети, и знать, что нет надобности расходовать ни единого су на лекарства!
Правда, башмачки детей скоро изнашивались, но это доказывало только, что их ножки очень резвы; а когда мальчики слишком быстро вырастали из панталон и им приходилось покупать новую одежду, она утешалась мыслью, что недалеко то время, когда они станут взрослыми, и потому только радовалась их быстрому росту и развитию.
С утра до вечера она неутомимо хлопотала по хозяйству и при этом всегда находила время заняться детьми. Когда она готовила обед или разбирала белье, она просила их повторять таблицу умножения или рассказывать басни Лафонтена.
Дети обожали ее и старались наперебой угодить ей, предупреждая малейшее желание своей матери. При виде дорогих и роскошных игрушек они не завидовали другим детям, потому что знали, что у мамы никогда не хватит на них денег.
– Когда я вырасту большим, – сказал однажды маленький Поль, – я накуплю маме шелковых и бархатных платьев!
– К сожалению, она к тому времени состарится! – возразил старший брат Жорж.
Эти слова до того возмутили детей, что они в негодовании отвернулись от брата. Они не допускали мысли, что их милая, добрая мама может когда-нибудь состариться!
Молодая женщина была глубоко тронута рассказом старика и, когда он закончил говорить, сказала:
– Какой вы хороший человек! Я подарю вам платье Полины и еще кое-что для вашей малышки. Зайдите к нам на обратном пути – к тому времени я соберу для вас вещи.
Мадам Террасон взяла испорченное платье дочери и принялась с помощью тряпочки выводить чернила. Это отчасти ей удалось: пятна стали совсем светлыми. «Нет худа без добра», – думала она, напевая вполголоса песенку и доставая из ящиков кое-какие вещи, без которых Полина могла обойтись.
Заметив, что мама, по-видимому, простила ее, Полина достала одну из своих трех кукол, нерешительно подошла к столу и молча положила ее на собранный матерью узел. Молодая женщина улыбнулась и нежно поцеловала свою девочку.
– Вот, возьмите все это для вашей Крошки, – сказала она, когда дедушка Карилэ снова подошел к окну. – Вместе с платьем я положила передничек – он прикроет пятна, несколько старых рубашечек, юбочку, две пары чулок и сапожки.
Карилэ был до того поражен столь щедрым подарком, что от волнения не мог произнести ни слова. Он только молча снял с палки четыре лучших мельницы, отдал детям и, схватив узел, так быстро зашагал по направлению к дому, как только позволяли ему его старые ноги.
Глава X
Крошка хочет трудиться
Уже наступили сумерки, когда Карилэ вернулся домой. Он ожидал, что Крошка с радостью встретит его и бросится ему на шею.
Но, к его немалому изумлению, в каморке царила глубокая тишина. Старик с беспокойством зажег свечку и стал искать ребенка. Крошка сидела у камина, склонив головку на сложенные на чурбане ручонки. Она спала и всхлипывала во сне, как маленькие дети, уснувшие с плачем, но тотчас проснулась, когда старик подошел к ней.