Дочь лорда
Шрифт:
Розы — алые, белые, золотые, синие. А еще — фиалки, крокусы, хризантемы, астры.
Вечнозеленый сад, а в центре — древнее святилище. В сияющей радуге прохладных фонтанов.
Лучезарный алтарь богини Любви. Самой светлой и доброй — среди Живущих в Светлом Ирии. И самой жестокой. Ведь нет ничего страшнее оскорбленной любви…
…Тает столь явственный аромат роз. Мерцает призрачный свет.
Бледный силуэт у серой стены. В тонкой руке —
Старые знакомые.
На сей раз Ирия даже не испугалась. А думала — здесь только местные невинно убиенные рано или поздно в гости заявятся.
Ну и пусть бы приходили. Лучше привидения, чем никого. Сходить с ума — так сходить. Можно подумать, сады и фонтаны снятся узникам в здравом рассудке…
Единственный призрак, чье появление действительно расстроит, — Анри Тенмар. Его призрачная тень убьет любую надежду. Если он здесь — значит, той злой весной ледяные воды Альварена сомкнулись над ним навсегда…
А так думать нельзя. Почему храбрый черноглазый герой не мог выжить? Пусть в ледяной воде, пусть с раной в груди?
Хочется верить в чудо. И сейчас сильнее, чем когда прежде.
Если так бывает — значит, и Ирия выживет! Анри преодолел ледяное, гибельное озеро. А она — ледяные, не менее гибельные стены хищного аббатства.
Ирия выдержит. Должна же быть в этом мире справедливость!
— Здравствуй! — кивнула живая девушка призрачной. Садясь на жесткой постели и кутаясь в единственное одеяло. То самое — из грубой шерсти. Постирать бы его, да замены нет. Пока высохнет — околеешь. А замерзать лишний раз — совершенно незачем. Ни пока оно сохнет, ни сейчас. — Добро пожаловать. Извини, угостить нечем.
— Так уж вышло, не крестись,
Когти золотом ковать.
Мерцающая фигурка медленно заскользила по воздуху. Приближаясь к Ирии.
— Был котенок — стала рысь,
Мягко стелет — жестко спать…
— Ты хочешь о чём-то предупредить? Да?
Дочь Лорда вскинула руку — правую. В левой — бледно-золотистая свеча. А на указательном пальце — старинное кольцо с гербом. Хищно сверкает червонным золотом.
Ирия никогда не жаловалась на зрение. Но то ли тусклое мерцание слабо разгоняет мрак, то ли еще что причиной, только герб не разглядеть.
— Колечко-колечко, возьми человечка, — пропела девушка-призрак.
Что за камень? Черный такой? Помнила же Ирия название… Почему сейчас забылось?
Черный? Только что был алый рубин!
— Убьешь человечка — получишь колечко…
Вроде бы и бояться сейчас нечего. Так почему холодный пот прошибает? До самых костей. В холодном, между прочим, помещении.
Простудишься на самом деле — кто лечить станет? Призрак? Ухаживать здесь некому. Да и лекарств никто не даст. Они дороже жизней всех заключенных вместе взятых.
А мысли лихорадочно мечутся. Какого еще человечка? Полину? Леона? Роджера
А может — короля Карла? Ого, размахнулась!
И что зловещего в кольце? Что оно символизирует? На гербе — пиратский череп с костями? Или замужество с седоусым чёрным вдовцом? Уже уморившим пять жен?
Да всё не так страшно, как мерзлое аббатство. И любой седоусый — смертен.
А великие чернокнижники из легенд только там и существовали. Сотни лет не пройдет — и Алексис Зордес-Вальданэ запросто превратится в жуткого черного мага. Продавшего душу самому Темному. И теперь обреченного на вечное проклятие. Ну и вследствие этого — пьющего по ночам кровь девственниц и младенцев.
А его жена — красавица Кармэн Ларнуа нир Вальданэ — станет в этой крови купаться. Чтобы навсегда остаться молодой.
После легенды о святой Амалии уже ничто не удивит.
Так что за кольцо?
— Помощь принимай — сестру не отдавай, — пропела дева-привидение, шелестя светло-зеленым платьем.
Зеленым? Его цвет уже почти не разобрать. Всё бледнее силуэт, тише голос…
— Подожди! — в отчаянии вскрикнула Ирия.
Какую сестру? Эйду? Иден? Кати — сестра лишь на словах…
Кому не отдавать? И кто вообще вздумает предлагать эту «помощь»?!
— Что ты имела в виду? Какое кольцо? При чём здесь оно? Кому не отдавать сестру? Как мне отсюда выбраться?! Ответь!..
— Не ошибись. Открой окно…
Миг — и призрачная девушка исчезла. А келья вновь погрузилась в печальный мрак.
3
Еще несколько мгновений Ирия сидела на месте. Успокаивая бешено колотящееся сердце, обнимая руками колени, привычно кутаясь в одеяло.
А потом — проворно вскочила — взлетела! И метнулась к окну.
Задвижку нащупала инстинктивно. За пять недель в этом кошмарном месте тело изучило узилище — до мелочей. Захочешь — не промахнешься.
Полная луна — ярче чахоточного румянца. Вмиг высветила все закоулки.
Узница отшатнулась от окна — сама не зная почему. И тут же выругала себя — дурой и похлеще.
Кто тебя увидит, истеричка? Кто вообще станет бродить по острову под окнами аббатства? Да еще — ночью? Зачем?
Какого идиота понесет сюда добровольно?
А с берега узниц тем более не разглядеть. Какая луна — костер в светлую ночь не поможет!
Прильнув к ледяному камню щербатой стены, девушка осторожно выглянула в окно. Конечно же — никого там нет.
Пока шарахалась от безвинной луны — выпустила из рук одеяло. Теперь оно скользит на пол. А ледяные лапы ветра ласково прошлись по плечам и шее.
Ирия поспешно наклонилась за импровизированной накидкой.
И с озера донесся еле слышный плеск воды…
У узников до предела обостряются зрение и слух. В книгах. Сама такое писала…
Ирия очень внимательно прислушалась — не веря самой себе. Нет, не померещилось! К берегу сейчас подплывает весельная лодка. С правой от камеры стороны аббатства…