Чтение онлайн

на главную

Жанры

Дочь мадам Бовари
Шрифт:

– Давай купим вот эти!

Костин оглянулся, неподалеку от него стояла маленькая девочка с тугой белой косой и полная тетка без возраста.

– Конечно, купим и дома съедим, с молоком.

– Нет, здесь, как с мамой!

– Ну, здесь так здесь, – произнесла тетка и, вздохнув, усадила девочку на высокий табурет. – Сиди здесь, я принесу пирожные и чай.

– Нет, кофе, как мама!

– Хорошо, кофе, – на удивление быстро согласилась тетка и пошла к кассе.

Костин попятился и, пока его никто не заметил, вышел из магазина. Кто-то сказал, что счастье – это здоровье и плохая память. Здоровье у него есть, а вот где взять плохую память?! В девочке с толстой белой косой он узнал дочь Ларисы Гуляевой.

Москва была совсем другой. «Простоволосый

город», – почему-то подумалось Костину, когда он въехал в свою новую московскую квартиру на восьмом этаже голубой девятиэтажки. Он постоял на балконе, оглядел бесконечный мир московских крыш, на минуту задержался взглядом на далеком здании Гидропроекта. Мимо балкона летел осенний пух – какое-то дерево разбрасывало свои невесомые семена. Пейзаж внизу был тихим, почти пригородным.

При выборе московского места жительства решающую роль сыграло наименование улицы, где стоял дом, – Московская. «Место симпатичное, но не столица. Столица там… Где Бульварное кольцо, Арбат, Остоженка… Надо будет перебраться туда. Со временем», – думал Вадим Петрович, вдыхая московский летне-осенний воздух, настоянный на арбузах, квасе и расплавленном асфальте.

По его первым впечатлениям, в отношениях москвичей отсутствовала милая церемонность, как отсутствовало и внимание к комфорту и красивым мелочам. Гурман, любивший проводить параллели между кулинарией и обычной жизнью, Костин очень скоро стал утверждать, что московский образ жизни таков, что ветчину здесь надо резать толстыми ломтями, тогда как в Риге – тонкими изящными кусочками. Удивительно, но именно эта особенность московской жизни – некоторая расхлябанность, разудалость, широта и отсутствие сконцентрированного внимания каждого к каждому – благотворно повлияла на Вадима Петровича. Никому не было дела до его проблем, до его «рижского шлейфа». А когда так, стоит ли об этом думать, вспоминать и беспокоиться?!

В Москве карьера Костина неожиданным образом сделала крутой вираж. На одном из официальных мероприятий его познакомили с высоким милицейским чином. Чин был хорошо образован, эрудирован, имел склонность к занятиям живописью и грезил о литературном увековечивании милицейских подвигов. Не своих личных, разумеется, а профессиональных подвигов в государственном масштабе.

– Вот, понимаете ли, наши мастера пера пишут обо всех, даже о доярках. А последняя приличная книжка о чекистах и милиционерах вышла в 1968 году. Все, что печаталось потом, не заслуживает внимания. Так, чтиво. А мне бы хотелось, чтобы появился роман, настоящий, увлекательный, чтобы читатель забыл про все свои дела, чтобы все ждали продолжения, где был бы настоящий герой. Ну, вот, например, есть Базаров у Тургенева, – милицейский чин проявил чудеса осведомленности, – появилось явление – базаровщина. Вы меня понимаете?

Костин понимал. Он и сам бы хотел написать такой роман.

– Давайте попробуем, – Вадим произнес это машинально.

– Давайте, вы мне симпатичны, – на удивление быстро согласился чин.

Вадим Петрович, будучи человеком кокетливым, в ответ на похвалы своему творчеству всегда цитировал Ивлина Во. Последний утверждал, что написать «роман может каждый, если дать ему шесть недель времени, ручку, бумагу и убрать телефон и жену». Поскольку жены у Костина не было, телефон он и так всегда отключал, когда работал, то уже через месяц был написан первый роман под названием «Стрела правосудия». Готовую рукопись Костин отпечатал, переплел в хорошую кожаную обложку и отдал читать милицейскому чину.

– Вот, – сказал тот, взяв в руки увесистую папку, – основательного, добросовестного человека видно сразу. И уважение он умеет выказать. Гораздо приятнее читать такую рукопись, чем рассыпающиеся листы.

Через три дня поздно вечером в квартире Костина раздался телефонный звонок:

– Вадим, я прочел! Это потрясающе, это роман века! Точно вам говорю. Ну, может, мелочи чуть-чуть подправим. У вас там герой есть, уж больно вы его таким «орлом» вывели! Как-то немного не скромно.

– Напротив,

я даже приуменьшил его роль в раскрытии этого дела, – ответил Костин, а сам про себя усмехнулся. Прототипом обсуждаемого героя был сам милицейский чин. Вадим специально выбрал в архиве дело, в котором участвовал его новый знакомый.

Книга имела такой успех, что Костину пришлось срочно дописывать вторую часть с теми же героями. Издательство, с которым он сотрудничал, не слушало никаких отговорок.

Через несколько лет Вадим Костин стал известен на всю страну, еще через пару лет он стал лауреатом Государственной премии, лауреатом премии МВД и других менее значительных премий и наград. Теперь Вадим Петрович уже не сходил с проторенной тропы – тема разрабатывалась им основательно, с привлечением архивных материалов, закрытых дел, государственных документов прошлых лет, к которым он получил доступ благодаря милицейскому чину. Гонорары потекли сначала ручейком, потом речкой, потом – полноводным потоком. Как, собственно, и задумывалось, Костин переехал из своего тихого района в центр, купил машину и старую дачу на Николиной Горе. Жизнь, наполненная приятными событиями, увлекла его, не оставляя ни времени, ни сил, ни желания для воспоминаний.

Легенды о романах с прекрасными дамами перестали циркулировать, как только Вадим Петрович сделал предложение Галине Ильиной, дочке высокопоставленного чекиста.

В девяностые годы прилавки Елисеевского магазина были пусты. Даже пирамиды консервов, которые в последние годы украшали мраморные столы за спинами продавщиц, куда-то исчезли. Народ же заходил в магазин скорее по привычке. Видимо, всем казалось, что уж в этом храме торговли обязательно что-то будет, несмотря ни на какую разруху. Однако разочарованные люди уныло бродили вдоль прилавков, задирали голову, рассматривая знаменитую люстру, вздыхали и выходили опять на улицу. Квартира Костина находилась неподалеку, в большом сером доме напротив ресторана «Арагви». В этом самом доме жил знаменитый классик, который, выходя на свой балкон, громко, перекрывая шум улицы, кричал швейцару ресторана: «Накрывайте, сейчас буду». В Елисеевский Вадим Петрович всегда входил с черного входа – это, по его меткому замечанию, было «продуктивнее». Вот и сейчас он неторопливо вышагивал с полным пакетом снеди. Правда, этот набор несколько отличался от прежних. Не было икры, крабов, семги. Но зато были другие, не менее важные продукты – масло, мясо, колбаса, сыр.

– Вадим Петрович! Вадим Петрович! – его окликнули уже на перекрестке. Голос принадлежал Воробьеву, соседу с третьего этажа. Воробьева в доме не любили. Писателем он не был, и вообще с трудом можно было отнести его профессию к творческой. Он был «пожизненным завхозом». Большинство соседей дружбу с ним не водили, ограничиваясь сухими «Здравствуйте» и «До свидания». И только Костин поддерживал с ним отношения, заходил в гости, поздравлял с праздниками его невзрачную жену и маленькую раздражительную тещу. Костин совершенно случайно узнал, что единственный сын Воробьева погиб в Афганистане. Воробьев не воспользовался связями, сын, пройдя краткосрочную подготовку в лагере где-то около Кушки, был направлен в действующую армию и погиб там со своим взводом. Портрет сына в доме стоял на самом видном месте, и по всему было видно, что эта семья от утраты никогда не излечится. Время в этом доме словно остановилось. Костин как мог скрашивал жизнь этих людей, еще раз убеждаясь, что никакие деньги и благополучие не спасают от потерь.

– Вадим Петрович! – Воробьев наконец нагнал Костина. – Заходите сегодня вечером. Просто так, на пироги. Мои женщины с утра тесто месят.

– С удовольствием, – Костин улыбнулся, – я без ваших пирогов и недели не могу прожить. Нигде таких не ел.

Воробьев просиял. Было видно, похвала ему приятна, а еще Костин вдруг понял, что для Воробьевых он объект, на который они, такие теперь одинокие, могут перенести нерастраченные любовь и заботу.

– Михаил Александрович, а можно попросить, чтобы немного пирожков с яблочным вареньем сделали.

Поделиться:
Популярные книги

Эффект Фостера

Аллен Селина
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Эффект Фостера

Жена моего брата

Рам Янка
1. Черкасовы-Ольховские
Любовные романы:
современные любовные романы
6.25
рейтинг книги
Жена моего брата

Штуцер и тесак

Дроздов Анатолий Федорович
1. Штуцер и тесак
Фантастика:
боевая фантастика
альтернативная история
8.78
рейтинг книги
Штуцер и тесак

Любовь Носорога

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
9.11
рейтинг книги
Любовь Носорога

Возвышение Меркурия

Кронос Александр
1. Меркурий
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия

Мастер Разума III

Кронос Александр
3. Мастер Разума
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
5.25
рейтинг книги
Мастер Разума III

Виконт. Книга 4. Колонист

Юллем Евгений
Псевдоним `Испанец`
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
7.50
рейтинг книги
Виконт. Книга 4. Колонист

Перерождение

Жгулёв Пётр Николаевич
9. Real-Rpg
Фантастика:
фэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Перерождение

Имперец. Том 1 и Том 2

Романов Михаил Яковлевич
1. Имперец
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Имперец. Том 1 и Том 2

Вечная Война. Книга II

Винокуров Юрий
2. Вечная война.
Фантастика:
юмористическая фантастика
космическая фантастика
8.37
рейтинг книги
Вечная Война. Книга II

Архонт

Прокофьев Роман Юрьевич
5. Стеллар
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
7.80
рейтинг книги
Архонт

Смерть может танцевать 4

Вальтер Макс
4. Безликий
Фантастика:
боевая фантастика
5.85
рейтинг книги
Смерть может танцевать 4

Кодекс Охотника. Книга XVI

Винокуров Юрий
16. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XVI

Утопающий во лжи 3

Жуковский Лев
3. Утопающий во лжи
Фантастика:
фэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Утопающий во лжи 3