Дочь моего друга
Шрифт:
Снова наклоняюсь, губами мажу по щеке, по скуле, наклоняюсь и прикусываю мочку уха.
— Так куда паспорт выбросила, признавайся? Порезала и в унитаз спустила?
— В мусорный бак вынесла, — отвечает без тени смущения. Засранка малая.
— Больше не будешь выбрасывать? Замуж пойдешь? — всасываю тонкую кожу на шее, Арина вздрагивает и выгибается.
— Нет, — мотает головой. Я, конечно, охуеваю, но вида не подаю.
— Не нравится как трахаюсь? — толкаюсь глубже. Там все твердеет, теперь уже точно никто никуда не выходит.
Нравится ей, я же вижу. Дело в другом, и самое время выяснить, пока мы на второй круг не пошли.
— И что не так? — прижимаю к себе и резко на спину переворачиваюсь, она только ойкает, когда на затвердевший член насаживается.
Выпрямляется, держу за бедра и натягиваю на себя поглубже.
— Говори, малыш, пока я твой рот не занял, — ныряю в нее языком, выхожу, целую в губы.
— Ты так сказал... что нам в ЗАГС надо... А я не хочу просто так, Демид, — выпаливает, — я хотела чтобы были цветы, колечко... Можешь говорить, что это пошло, мне все равно!
Она сейчас реально разревется. Я настолько шокирован, что даже забываю, как хочу трахаться, и что у меня хер знает сколько не было секса.
Блядь, ну я и дебил. Она же девочка, конечно, надо было цветы с колечком купить. Так стыдно теперь, что малышку обидел.
— Ну прости меня, Аринка, прости, — целую свою сладкую девочку. Одной рукой за затылок держу, второй за выпирающую тазовую косточку. И насаживаю на себя так, что ее клитор трется о мой пах. — Признаю, я долбоеб. Все будет. Поедем и вместе кольцо выберем. Ты красивая такая, пиздец...
Накрываю руками ее круглые аккуратные полушария, вдавливаюсь в соски пальцами. Арина глухо стонет, приоткрыв рот. И насаживается, моя красивая девочка, насаживается, ерзает вперед-назад.
— Соси, — всовываю палец в рот, она послушно присасывается. У меня в паху пульсировать начинает. И в затылке. Ну пиздец, как с ней все охуенно делать.
Сажусь, подтягивая ее за бедра, облизываю соски по очереди. Они как горошины твердеют, напрягаются. Арина стонет и резче двигается.
— Расслабься, малыш, теперь я сам, — одной рукой держу за ягодицы, второй нахожу клитор. — Погнали...
Вколачиваюсь в тугую узкую плоть, там так мокро, что хлюпающие звуки заполняют спальню. Бедра с хлопками ударяются о бедра. Арина вскрикивает каждый раз, когда клитор задевает смоченный в слюне и нашей влаге палец.
Она снова кончает раньше, выгибаясь и пробуя соскользнуть с члена, но я держу крепко. Тяну на себя, зажимаю затылок и вбиваюсь в нее мощными, размашистыми толчками.
Сперма бьет внутрь нее как из брандспойта. Это ж сколько во мне накопилось за все это время...
На мгновенье мелькает мысль, что пусть будет как будет, ничего делать не надо. Мне уже тридцатник, я женюсь, логично, если у нас будет ребенок.
Но следом просыпается совесть — дети не должны рожать детей. Арине нужно доучиться,
Как максимум — свинство.
Глажу мокрую спину, убираю с лица спутанные волосы, целую в висок. Девчонка моя жмется ко мне со счастливым умиротворенным лицом.
Мне тоже сейчас просто охуенно, детка.
— Поедем в аптеку, малыш, купим посткоитальные противозачаточные. Прости, я знаю, какая это дрянь, но тебе пока рановато беременеть. Сначала цветы и колечко, — пробую отшутиться. Затем серьезно добавляю: — И презервативов тоже купим. Побольше.
— Ты себя не переоцениваешь? — она перенимает манеру, спрашивает игриво. Качаю головой.
— Не переоцениваю. У нас медовый месяц впереди. Будем брать оптом.
Глава 26
Арина
Смотрю на часы и с удовлетворением отмечаю, что успеваю. До прихода Демида еще целый час, а у меня почти все готово. Курица допекается в духовке, рис с овощами в сотейнике. Овощи на салат порежу, пока Демид будет принимать душ. Тогда же поставлю в духовку пирог со смородиной.
Мне нравится ждать его дома и готовить ужин. В этом есть что-то колдовское — накормить своего мужчину из своих рук.
Самому Демиду не принципиально, чтобы я готовила, мы с ним несколько раз съездили на свидания в ресторан. Пока мои кулинарные навыки оставляют желать лучшего, поэтому Демид иногда заказывает доставку еды.
Это когда у меня подгорело ризотто. И когда я пасту переварила, тоже.
Но ему нравится, что я делаю это с удовольствием, и когда я встречаю его с ужином, черные глаза каждый раз вспыхивают.
За окном шуршат шины, выглядываю во двор, и сердце радостно подпрыгивает.
Демид! Раньше приехал!
Включаю режим тройного ускорения, достаю курицу, проверяю на готовность — идеально. Ставлю вместо нее в духовку пирог и бегу в прихожую.
Демид уже на пороге. Вид уставший и расслабленный — рукава рубашки закатаны, верхние пуговицы расстегнуты. Но он и в таком виде умудряется выглядеть сногсшибательно.
Мне в нем все настолько нравится, что каждый раз хочется себя ущипнуть. Не могу поверить, что у меня есть мой мужчина, и что он ТАКОЙ.
— Малыш, привет, — от низкого голоса с хрипотцой непроизвольно поднимаются волоски на затылке и поджимаются пальцы ног.
Демид наклоняется, чтобы поцеловать, а я по привычке быстро заглядываю в глаза.
— Что такое? — он приподнимает брови.
— Ничего, — бормочу и мажу губами колючую щетину на подбородке, — просто соскучилась.
Я не скажу ему, что искала. И справиться с собой не могу. Все ищу по привычке удивление и недоумение, которое мелькало в его глазах каждый раз, когда он возвращался домой в самом начале моего вынужденного пребывания на его территории.