Дочь огня
Шрифт:
Салима, поправляя свою одежду, сказала:
— Уважаемая Шамсия придирается ко мне на каждом шагу… И в школе, и на улице, и даже дома. Прямо не знаю, что делать…
Миршаб был крайне удивлен:
— Ну-у-у! Вот, оказывается, какой стала наша милая дочь!.. А дома рта не раскрывает, на сто вопросов едва один раз ответит. И то не всегда. Вечно с Хафизом и Бедилем носится.
Салима поняла, что ее разговор с матерью Шамсии о Фирузе скоро всем станет известен, наверное, она уже идет сюда, чтобы со всеми подробностями сообщить мужу об этом. Так уж лучше самой рассказать,
— Кроме Бедиля и Хафиза, она еще завела себе в школе подружку, — зло сказала Салима, указывая на Шамсию. — Вот из-за этой-то подружки нам житья нет…
В это время вошла жена миршаба и прервала Салиму:
— Что тут происходит?
— Да вот девчонки подрались, а я их разнял, — сказал миршаб, входя внутрь дома. — Приведи-ка их сюда, я сам буду судьей, узнаю причину драки. Пока не помирю, не оставлю их в покое.
— А я знаю, — сказала жена, — все это из-за жалкой сироты, из-за этой Фирузы.
Миршаб так и застыл, глядя на жену:
— Что?! Из-за Фирузы, говоришь?
— Да, да! Заходите в комнату, я все расскажу.
Миршаб вошел, снял халат, повесил его на гвоздь, осторожно, чтобы не развернулась, снял чалму и повесил ее на другой гвоздь. Потом сел на курпачу под окном и стал ждать жену, которая где-то замешкалась. Через несколько минут она вошла, сказала, что Шамсия вся в слезах ушла к себе, а Салима убежала. Миршаба в данную минуту волновала только весть о Фирузе, а не переживания дочери.
— Ну ладно, скорей говори!
Жена рассказала со всеми подробностями о ссоре между девушками, об участии, которое Шамсия принимала в Фирузе.
— Так, — сказал задумчиво миршаб. — Ты вполне уверена, что это та самая Фируза?
Жена удивилась:
— А вам-то что за дело: та ли, не та ли Фируза? Почему так настойчиво переспрашиваете?
— Значит, нужно, жена! Ступай, приведи сюда Шамсию.
Жена вышла, а миршаб стал обдумывать неожиданное сообщение, строить планы. Несомненно, это та самая Фируза, внучка старухи Дилором. Надо поспешить, послать за ней человека. Только бы заполучить ее, а там все наладится. Может, она окажется столь хороша, что ее стоит поднести в подарок эмиру? И потом она, наверное, знает, где находится тот преступник, Хайдаркул… Пусть укажет! За все эти сведения его, миршаба, конечно, неплохо наградят. Деньги маячили уже перед его жадным взором. Но почему Шамсия до сих пор ни словечком не обмолвилась о ней? Неужели они так дружны, дали клятву верности друг другу?
Наконец появилась Шамсия. Она села в дальнем углу и, печально опустив голову, разглядывала ковер.
— Подойди поближе, — ласково позвал отец. — Садись рядом со мной, дорогая.
— Иди, иди, слушайся отца, — приказала мать.
Но Шамсия осталась на месте. Тогда миршаб сам подошел к ней, погладил по голове, поцеловал и спросил:
— Скажи, дочка, эта Фируза — та самая, внучка Дилором?
Шамсия молчала. Миршаб продолжал расспрашивать:
— Оймулло приютила ее, потому что она круглая сирота, да? Но у нас разве ей не лучше было бы? Ведь ты ее любишь, почему не взяла к нам?
—
— А все-таки она только учительница… У нас больше достатка, и дом у нас совсем другой, — хвастливо сказал миршаб. — Будь у нас хоть десяток едоков — прокормим, для всех найдется кусок хлеба. Ты подумала об этом?
Миршаб встал и надел халат.
— Ладно! Это хорошо, что ты дружна с Фирузой. Говорят, она девушка умная, рассудительная. Мы постараемся устроить так, чтобы вы всегда были вместе, будь спокойна, доченька!
— Что вы собираетесь делать? — испуганно спросила Шамсия. Она встала.
Миршаб хитровато улыбнулся и снова погладил дочь по голове. Не бойся, твоей подруге ничего плохого не сделают.
Надевая на голову чалму, он на ходу уже сказал:
— Только сейчас вспомнил: сегодня казикалон устраивает прием российскому политическому агенту, надо идти туда, помочь…
Шамсия слушала, печально опустив голову. Вслед за отцом она вышла из комнаты и сразу же поднялась наверх к себе. А миршаб тихонько шепнул жене, чтобы она следила за Шамсией, ни на шаг не выпускала из дома. Выйдя на улицу, он прямиком направился в свое управление. Там сидел его помощник Кали Курбан, известный всему городу картежник и пьяница.
— Старик не признается… — этими словами он встретил начальника. — Все пробовал, сделал что мог. Пытки на него не действуют.
— Какой старик? — недоуменно спросил миршаб.
— Старик водонос. Он уже еле дышит, не сегодня завтра помрет. Еще с похоронами хлопот не оберешься. Лучше уж отпустить его, все равно ничего не добьемся.
— Освободи! — приказал миршаб. — Постой… Затем возьми с собой двух-трех человек и отправляйся в дом ювелира Тахир-джана, знаешь, того, что живет возле хауза Мирдустим. Жена его — Оймулло Танбур. Так вот у него в доме скрывается та самая Фируза, которую мы разыскиваем. Приведи ее сюда. Да только смотри у меня — не груби ювелиру и его жене. Просто скажи, что тебе приказано, так распорядились его милость кушбеги и миршаб.
— Слушаюсь!
— Я заплачу тебе, не беспокойся. Но еще раз напоминаю — не груби ювелиру и его жене!
Кали Курбан направился к подвалу, чтобы освободить водоноса, но его нагнал слуга, говоря, что миршаб приказал привести Ахмед-джана к нему, он хочет сам допросить его.
Приказав стражникам привести старика из подвала, Кали Курбан остался стоять у дверей, покуривая чилим.
Освещая дорогу фонарем, они спустились в темницу и вскоре вывели водоноса, поддерживая его с двух сторон.
Старик был на себя не похож. Давно не стриженные борода и усы седыми спутанными клочьями закрывали нижнюю часть лица. Его и без того запавшие глаза сейчас совсем провалились. Живой мертвец, да и только. Он едва передвигал дрожащие ноги, если бы его не тащили с двух сторон, он сам не мог бы ступить и шагу. Его жалкая одежда — карбасовые штаны и рубашка — была изорвана и запятнана кровью.
При виде старика даже Кали Курбан отвернулся. А водонос, преодолевая смертельную слабость и собрав остаток сил, прохрипел: