Дочь оружейника
Шрифт:
Но, выйдя из общей комнаты, Перолио в минуту изменился. Давно скрываемая злость исказила его черты, глаза заблестели; он вбежал к себе и, увидев Ризо, закричал ему:
– Приведи ко мне Фрокара, торопись…
– Где мне искать его, мессир граф? – спросил паж, дрожа от страха, потому что в гневе господин его бывал ужасен.
– Ищи где-нибудь в кабаке, а если встретишь Видаля, Рокардо или Прыгуна, позови их, только скорее.
Ризо бросился к двери, но на самом пороге наткнулся на человека, который входил.
– Тише, мальчуган, куда торопишься? – говорил, смеясь, Фрокар.
– Тебя спрашивает капитан, – отвечал паж.
– А, это ты! – сказал Перолио. – Мне надобно поговорить с тобой. Ризо, уйди.
– Синьор капитан, – возгласил палач, потирая от удовольствия руки, – я к вам с хорошими вестями: нашел, где скрывается колдунья, где она приготовляет свои проклятые зелья.
– Убирайся к черту с твоей колдуньей! Теперь не до нее, – закричал начальник.
– Как не до нее? – возразил Фрокар, – а три флорина, которые вы мне обещали? Ведь пяти дней еще не прошло. Я заслужил награду.
– Я не отказываюсь от обещанного и, вместо трех, дам тебе пять, восемь, десять флоринов, если ты поможешь выпутаться…
– Говорите, капитан, я на все готов… за десять флоринов.
– Оружейник освобожден.
– Папенька нашей красотки!.. Худо!
– Он может быть в дороге и скоро будет здесь.
– Черт!
– Надобно найти средство задержать его в дороге.
Фрокар нахмурился, задумался на минуту и отвечал:
– Это нелегко, но возможно.
– Возможно! – повторил Перолио радостно. – Я знаю, что ты способен на все. Двенадцать флоринов, если ты обработаешь это дело.
– Эти деньги мои, капитан, я вас хорошо понял… Вы хотите, чтобы мастер Вальтер не вернулся сюда. Надобно задержать его… всеми средствами?
Последние слова он проговорил значительно, смотря прямо в глаза начальнику.
– Всеми средствами, – повторил Перолио решительно.
– Хорошо… Будет исполнено.
– Не забудь только, что бурграф очень привязан к этому оружейнику или к его искусству, стало быть делай так, чтобы не было никакого подозрения на Черную Шайку, а то за малейшую неловкость я велю тебя повесить или колесовать, в пример всем дуракам, которые не умеют обделывать дела так, чтобы не попадаться.
– Не беспокойтесь, капитан; если с бедным оружейником случится какое-нибудь несчастье, в этом виновата будет судьба или солдаты епископа.
– Хорошо. А сколько тебе надобно людей… играть роль судьбы?
– Человек восемь… Ведь оружейник – здоровый малый.
– Выбери их сам и скажи, чтобы они по одиночке вышли из города и переоделись.
– Я все устрою, капитан.
– Ступай же, не теряй времени.
Фрокар дошел до двери, но остановился и сказал:
– А разве вы не хотите ничего знать о колдунье? Ведь я все разузнал и заработал обещанную награду.
– Ах да, я и забыл! Где она живет?
– В развалинах Падерборнского аббатства.
– Где это аббатство?
– На берегу реки Лек, между Никерком и Пультеном, недалеко от Абденгофского монастыря, знаменитого по лекарствам от всех болезней, которые там приготовляют. Говорят, что лекарства эти приготовляет сама колдунья, а монахи только пользуются ее искусством.
– Когда можно видеть колдунью?
– Только в полночь, когда она готовит свои зелья и призывает демонов.
– Кто меня проводит в развалины?
– Прыгун знает дорогу.
– Ступай же.
– Иду, капитан, – сказал Фрокар, не трогаясь с места и смотря на карман Перолио.
Бандит заметил это, вынул три монеты и бросив их своему сообщнику, прибавил:
– Вот тебе, старайся заслужить остальное.
– Приготовьте деньги, синьор, – сказал палач, поднимая золото. – Я скоро вернусь назад.
XVII. Ловушка
Целые месяцы оружейник был заперт в башне замка Дурстеда. Он занимал ту же комнату, в которой прежде сидел бывший утрехтский епископ, Жильбер Бредероде, изгнанный из епархии монсиньором Давидом. Если оружейник не был скован, как прежний пленник, и с ним обходились человеколюбивее, то потому, что ему покровительствовал граф Шафлер.
Епископ Давид был зол и жесток, но понимал, что опасно раздражать самого верного из своих приверженцев, тем более, что он знал, какая связь существует между дворянином и амерсфортским мещанином. Поэтому, отказав в первый раз в просьбе графа, он приказал обращаться с пленником кротко, зная, что в противном случае и Шафлер может оставить его, как другие рыцари.
Исполняя свое поручение в Утрехте, Шафлер и Франк поспешили навестить Вальтера. Они узнали от него, что Перолио жил в доме оружейника, и письма патера ван Эмса были наполнены похвалами доброму постояльцу. При этом известии молодые люди не могли скрыть своих опасений, но Вальтер, обманутый письмами, начал успокаивать их и сказал, что он свободой своей обязан великодушному Перолио. Ван Шафлер и Франк поняли тотчас, что цель всей этой комедии – Мария, но не хотели сообщать своих подозрений отцу, не старались даже разуверить его насчет Черной Шайки, и так как прежде всего надобно было освободить оружейника, то поспешили к епископу.
Не легко было добраться до бургундца. Викарий, предупрежденный письмом Перолио, не хотел выпускать пленника и не допускал Шафлера до епископа. Последний тоже хотел отказаться от своего обещания и объявил графу, что оружейник останется пленником до окончания войны. Напрасно Шафлер говорил ему, что невеста его в опасности, под одной кровлей с разбойником. Епископ успокаивал его, говоря, что невинность молодой девушки устоит против всех обольщений и что присутствие отца совсем не необходимо.
– Словом, освобождение пленника невозможно, – прибавил епископ, вставая и давая этим знать, что аудиенция кончилась.
– Невозможно, – повторил Шафлер почтительно, но твердо, – но Вальтер будет свободен!
Епископ посмотрел на него с удивлением.
– Вы забываете, мессир граф, – сказал он, – что я один имею право здесь приказывать. Разве я не государь ваш? Разве замок Шафлер не на моей земле?
– Нет, монсиньор, замка Шафлер не существует, и я больше не ваш вассал. Жилище моих отцов в развалинах. Это мой выкуп за мою верность вам. У меня нет больше государя.