Дочь оружейника
Шрифт:
– А, это ты пировала здесь ночью со старым дураком? – сказала служанка сердито. – А я должна еще провожать всякую дрянь. Как же! Ведь барин впустил тебя, так может и выпустит.
– Он спит очень крепко, я не могу его разбудить. Пожалуйста, выпустите меня.
– Уж ты не задушила ли его твоими ласками? Чего доброго! От вас всего можно ожидать. Да поделом ему, старому. Туда же, бегает за молоденькими.
– Пойдемте, поскорее.
– Сейчас, красавица; только, чтобы выйти, надобно отворить
– Вот вся связка.
– Как, он дал тебе все ключи? – вскричала с удивлением старуха. – Стало быть, он совсем сошел с ума. Вот дурак-то! Доверился девчонке, вместо того, чтобы выбрать порядочную женщину.
И служанка, ворча, пошла к двери на улицу, но Жуанита остановила ее.
– Выпустите меня из другой двери, я не хочу идти туда. Ведь есть другая дверь?
– Есть, в переулок, куда подъезжают телеги с товарами, только там такая грязь, что ты завязнешь и не выберешься до утра.
– Ничего, я хочу выйти в переулок.
– Тут что-то не чисто, красотка! Что эта за фантазия – купаться в грязи. Ты надула старого дурака, меня не надуешь. Впрочем, мне что за дело, пойдем.
Жуанита зажгла фонарь и подозвала Франка и Марию.
– Ты здесь не одна! – вскричала старуха с ужасом. – Что здесь было? Моего барина убили, обокрали!.. Да это никак девушка, которую старый прячет наверху, – прибавила она, узнав Марию. – Это заговор, и вы думаете, голубчики, что я буду помогать вам? Нет, мессир Фрокар переломает мне все кости вместо двойного флорина, который обещал, если сберегут девушку до приезда синьора Перолио.
– Молчи, старуха, – крикнул Франк с досадой, услышав ненавистное имя, – веди нас, или берегись…
– Не пугайте ее, – возразила Жуанита, – она не знает, что вы тоже дадите ей два золотых флорина… или удар кинжалом, если она не будет слушаться нас.
– Вот деньги, – сказал Франк, показывая монеты.
Старуха схватила жадно флорины и проговорила:
– Пойдемте… не мое дело!
Она вывела их на тот же двор, провела через сарай и, отворив дверь в переулок, пожелала им покойной ночи. Дождь лил как из ведра. Служанка поспешила к себе на кухню и легла опять, ворча:
– Что-то будет! Я ничего не видала, не знаю. Не мое дело, если старик рехнулся. Я не видела, как вошла цыганка, и не обязана знать, как она ушла.
Старуха сказала правду. Переулок был непроходим, особенно для женщин. Франк был в высоких сапогах и мог перейти это море грязи, но Мария и Жуанита никак бы не выбрались оттуда.
– Я вас перенесу одну после другой, – сказал молодой человек.
– Возьмите вашу Марию, – сказала Жуанита, – и не беспокойтесь обо мне, я пойду вперед и буду светить вам.
И ловкая цыганка начала прыгать по камням, избегая ямы, а Франк шел почти по колено в воде. В конце переулка грязи уже не было и, к счастью, дождь перестал.
В это время трудно было выйти из города, запертого со всех сторон. Жуанита предложила дождаться дня в ее комнатке, и это было самое благоразумное решение, потому что днем было гораздо легче выбраться за ворота незамеченными.
Они прошли несколько пустых улиц, как вдруг услышали конский топот и из-за угла показались всадники с несколькими факелами.
Что было делать несчастным? Бежать было некуда, да и как бежать от всадников? «Если это ван Нивельд или ван Рюис, – подумала Жуанита, – мы спасены».
Между тем отряд приближался, и Франк увидел при блеске факелов, что впереди едет его заклятый враг Перолио.
Схватив Марию, он прижал ее в угол, образуемый дверью одного дома, и накинул на нее плащ, а сам заслонил собой Жуаниту. Бедная Мария тоже узнала начальника Черной Шайки и почти без чувств опустилась на землю.
– Мы погибли, это Перолио! – прошептала она.
Жуанита с любопытством смотрела на итальянца, не понимая страха своих товарищей.
– Спрячь фонарь, Жуанита, – шепнул ей Франк.
Цыганка исполнила это, и беглецы могли ожидать, что отряд проедет, не заметив их, но с ними был еще рыцарь, который остановил свою лошадь прямо перед Франком и сказал Перолио:
– Отчего вы не хотите, мессир, переночевать у меня.
– Я уже обещал Берлоти и не могу обмануть его.
– Полноте, мессир! – возразил первый. – Я угадываю, что привлекает вас к нему. Верно, старый филин прячет у себя красивую голубку.
– Может быть вы отгадали, мессир, – отвечал Перолио.
– Право? Скажите мне имя красавицы.
– Завтра вы все узнаете.
– Так до завтра, любезный граф, приятной ночи.
И молодой человек повернул со своим оруженосцем в другую улицу. Во время короткой остановки воины из свиты Перолио осветили факелами угол, где прижались беглецы и, увидев хорошенькую Жуаниту, закрывавшую собой мужчину, начали смеяться.
– Что там такое? – спросил Перолио веселым тоном, потому что не знал еще о сражении при Эмне.
– Парочка влюбленных, – отвечал один из воинов, – они не боятся дождя, а прячутся от света.
– Верно, какой-нибудь бедняк со своей красавицей, – заметил Перолио.
– Именно с красавицей, – отвечал всадник, – потому что я редко встречал такую хорошенькую. Не хотите ли посмотреть, капитан…
– Не надо, не тронь их, – возразил Перолио. – Пусть и они наслаждаются. Мне некогда, я тороплюсь…
Он пришпорил коня, и весь отряд принужден был следовать за ним, хотя многим из всадников хотелось посмотреть поближе на черные глаза цыганки, блестевшие в темноте, как звездочки.