Дочь палача и черный монах
Шрифт:
После первой моей книги «Дочь палача» моя семья необычайным образом выросла чуть ли не до бесконечности. Мне то и дело звонят или пишут люди, которые тоже принадлежат к обширному роду Куизлей. Им хочется узнать про дальнего прадеда или давно забытую тетушку; вместе со мной они прослеживают долгую линию предков, и в какой-то момент мы приходим с ними к нашему общему прародителю, палачу Якобу Куизлю.
Каким именно человеком был этот Якоб, мы никогда не узнаем. В XVII веке он был палачом в Шонгау, одним из первых в продолжительной династии палачей Баварии – вот все, что я могу сказать о нем с уверенностью. В общем и целом я насчитал пока в нашей семье четырнадцать
В городских архивах Шонгау сведений об этом Якобе Куизле крайне мало. Сообщается, что однажды он убил волка; кроме того, в актах значится его дочь по имени Магдалена, там же вписаны его жена Анна Мария и близнецы Георг и Барбара. Было, правда, еще двое детей, но о них я в интересах сюжета умолчал.
Якоб Куизль дожил до внушительных 82 лет и только в возрасте 36 лет занял место шонгауского палача, которое прежде занимали его отец и дед. Чем он занимался до этого, неизвестно. Не исключено, что он прошел солдатом через все ужасы одной из самых жутких немецких войн. Его жена умерла спустя всего два месяца после его смерти. Полагаю, что семейная жизнь их была долгой и счастливой. Но тут я уже начинаю фантазировать.
Каждая книга сама находит свою тему. Второй мой роман – при этом изначально я его писать не собирался – стал, помимо всего прочего, книгой о религии. Она ослепляла верующих, и безумиям ее не было предела, но при этом в то тяжелое время, когда людям следовало бы разувериться в Боге, она давала им приют и утешение. Думаю, в книге о таком месте, как Пфаффенвинкель, с его бесчисленными монастырями, набожными жителями и красивейшими пейзажами, этой темы просто не избежать. А действительность порой бывает причудливее, чем любое представление о ней.
Многие детали вроде бесчисленных жутких реликвий в монастыре Роттенбуха я не выдумал – они только того и ждали, чтобы про них поведали миру. То же самое и с историей моего рода – она сложилась задолго до меня. Мне пришлось лишь немного приукрасить ее и записать.
В тот вечер у бабушки в Хоэншефтларне я сходил еще с сыном и дочерью к могиле Куизлей, расположенной на холме прямо возле входа в местную церковь. Я показывал на увитые плющом имена, мы стояли в полной тишине, и вокруг нас постепенно сгущалась тьма. Я с давних пор пытаюсь внушить своим детям, что семья есть нечто большее, чем папа и мама, что она может стать большим сообществом, надежным оплотом и – неисчерпаемым кладезем историй.
Позднее глубокой ночью я сидел на той же кухне и правил первые наброски для этой книги. Довольно необычно было сидеть в том доме, в той комнате, где до меня жило столько моих предков: творили здесь, смеялись или просто размышляли. Меня не покидало чувство, что их тени склонялись надо мной, чтобы посмотреть, что их потомок пишет об обширном и древнем семействе.
Надеюсь, они остались довольны.
История, которую вы можете прочесть в этой книге, создана в результате продолжительных прогулок и велопробегов и соткана из идей и сведений, полученных от множества людей.
К сожалению, я не могу перечислить их всех. Но в первую очередь мне хотелось бы поблагодарить Гельмута Шмидбауэра, окружного управляющего Шонгау. Он рассказал мне о тамплиерах Альтенштадта, и без его обширных познаний я ни за что не смог бы написать ни этот роман, ни даже первый. Премного благодарен и Вибке Шрайер, которая показала мне Аугсбург и при этом подкинула столько идей, что их хватило бы еще на три книги. Профессор Манфред Хайм исправил, надеюсь, все мои недочеты касательно церковной истории Баварии. Кроме
Доктор Клаудия Фримбергер из Мюнхенского университета заполнила пробелы в моих знаниях о тамплиерах Баварии, а Маттиас Медерле из Немецкого союза плотогонов поделился знаниями о том, с какой скоростью движется плот и в какое время года их вообще сплавляют. Ева Байер расширила мои скудные познания во французском и подсказала верные парижские ругательства. Аптекарь Райнер Висхаммер обладает выдающимися знаниями в области старинных лекарств, а в поместье в Роттале у него имеется внушительная коллекция оберегов – такие сложенные вчетверо листки с заговорами и образами, до двадцатого столетия их носили для защиты от болезней и дурного глаза. Кстати, цепочка с талисманами Магдалены выглядит один в один с той, которую Райнер Висхаммер отдал в музей Петера Мюллера в Захранге. Можете как-нибудь туда заглянуть.
Все сведения о палачах и их работе я получил из архива моего почившего родственника Фритца Куизля. И по сей день мне разрешают черпать оттуда знания.
Благодарю также моего редактора Уту Руппрехт, которая подкинула мне идею с антибиотиком «Fungus Herbarum». Спасибо моему агенту Герду Румлеру за превосходный обед в итальянском ресторане, во время которого у меня родилось несколько новых идей для романа. И напоследок – но далеко не в последнюю очередь – спасибо моей семье: жене, детям, родителям, всем тетям и дядям, кузинам и кузенам, которые меня окружают и с которыми я так неразлучен. Без вас, без вашего терпения, ваших историй, вашей гордости и поддержки я ни за что не написал бы этих книг.
Оливер Петч, сентябрь 2008.
Путеводитель по Пфаффенвинкелю
Если вы принадлежите к числу тех людей, которые, как и я, первым делом в книге читают послесловие, то здесь вам следует остановиться. Ведь это книга о загадочном путешествии, и она проведет вас по красивейшим местам Баварии. А какой интерес читать о загадках, если разгадки уже известны? А посему: прекратите читать!
СТОП!!!
Ну а если вы дочитали роман до конца, то можете спокойно расслабиться. С помощью следующих страниц вы сможете спланировать свой очередной отпуск в Пфаффенвинкеле, любимейшем моем месте в предгорьях Альп. Если бы мне довелось объяснить инопланетянину, что такое Бавария, как она пахнет и что чувствует, то я просто встал бы с ним на горе Пайсенберг и предложил ему оглядеться вокруг. Взору его открылся бы пестрый пейзаж, подобный цветистой барочной росписи Баварии: монастыри, часовни, озера, пологие холмы и альпийские вершины, которые выглядят так, словно начинаются уже за следующим лугом.
Здешние жители похожи в чем-то на моего прародителя Якоба Куизля – то есть такие же упрямые, ворчливые и неразговорчивые. Но если вы выкажете некоторую долю смирения, восславите Господа и в церкви снимете шляпу, то ничего с вами не случится. Не робейте!
Все места, упомянутые в романе, вы и по сей день можете найти на карте. Что может быть заманчивее, как не устроить вслед за мысленным путешествием уже настоящее, в котором вы вживую сможете убедиться в исторической достоверности всех загадок? Чтобы как можно явственнее прочувствовать на себе эпоху Куизлей, вам следует, как и мне, передвигаться пешком или в крайнем случае на велосипеде – ведь жизнь в те времена текла не так скоро, как в наши дни. Да и я к тому же буквально с ног сбивался в поисках сведений для этой книги и несколько раз заблудился в долине Аммера. С какой стати читателям должно быть легче?