Дочь палача и король нищих
Шрифт:
– Симон, спускайся скорее! Я нашла кое-что!
Приглушенный окрик Магдалены вырвал Симона из раздумий. Лекарь отложил книгу и поспешил вниз. Девушка уже влезла по пояс в колодец и возбужденно показывала вниз.
– Посмотри, тут железные ступеньки вниз идут! Не думаю, что дядюшка мой за водой по ним спускался. Значит, там есть что-то.
Она полезла вниз и скрылась во тьме.
– Там, наверху… – начал Симон, но Магдалена снова перебила его удивленным возгласом:
– И точно, здесь проход! Всего через несколько ступенек! Спускайся уже!
С щемящим чувством Симон полез вслед за ней и уже
– Чтоб его! Это всего-навсего кладовка! – прошипела она.
Симон пробил кинжалом дыру в одной из бочек и сунул в нее палец. Попробовал и по сладковатому привкусу определил крепкое вино.
– Мальвазия, – сказал он, причмокнув. – И притом не из дешевых. У нас такую позволить могут себе только господа бургомистры. Может, и нам бочонок с собой…
– Скотина! – ругнулась Магдалена. – Мы здесь, чтобы отцу моему помочь, а не вино хлестать!
– Да и так уж портиться начало, – заметил Симон и посветил фонарем в другую часть комнаты.
Один из мешков в углу прогрызли мыши. Вдоль стены тянулся тонкий белый след, рядом стояло еще несколько мешков с размолотым зерном. Мешки были простые, из серого полотна и с черными завязками. Симон наклонился и провел пальцем по мучной пыли. И внезапно насторожился. Порошок был с синим оттенком и противно-приторным на запах. Вероятно, мука уже начала плесневеть.
Симон прошел по мучнистому следу и остановился возле стены перед мешком, распоротым вдоль. В кучке муки лежало штук шесть мертвых мышей со вздутыми животами. Видимо, зверьки объелись до смерти. Лекарь поддел сапогом один из трупиков и заметил вдруг на муке следы ботинок.
Они резко оканчивались перед стеной. И один из них…
Внезапно что-то громыхнуло. Симон вздрогнул, звук явно доносился из комнаты над ними. После короткого замешательства лекарь бросился к лазу в стене и выглянул в колодец. Полумрак наверху показался ему вдруг еще темнее, чем прежде. Затем что-то заплескалось, словно кто-то наливал воду в один из больших котлов.
– Что там такое? – прошептала Магдалена и выронила яблоки.
– Скоро узнаем, – ответил Симон и полез по ступенькам наверх.
Он врезался головой во что-то жесткое. Оправдались его худшие опасения: кто-то поставил на колодец один из котлов и теперь наполнял его водой.
Симон отчаянно толкнул в медное дно, однако котел стал уж слишком тяжелым и не двигался с места. А вода все заполняла безразмерную емкость. Затем плеск вдруг прекратился и вскоре сменился тихим потрескиванием. Сквозь щели в колодец потянулись тонкие струйки дыма.
– Пожар! – закричал Симон. – Кто-то поставил котел на колодец и поджег дрова в топке! На помощь! Помогите же нам кто-нибудь!
Он отчаянно барабанил по котлу, хотя и понимал, что никто их отсюда не услышит.
«Никто, кроме поджигателя».
Тонкие струйки становились тем временем гуще, и едкий дым постепенно заполнял колодец. Симон закашлялся и уперся в котел плечом. Но тщетно: на скользких ступеньках ноги не находили
– Черт! – крикнула она. – Бесполезно! Нам его и вдвоем не сдвинуть! Лучше спустимся вниз и посмотрим, может, под водой проход есть. Может, он связан с колодцем во дворе!
– А если нет? – просипел Симон, он почти скрылся в клубах дыма. – Тогда потонем, как крысы! Нет, нужно что-то другое придумать!
Он еще раз уперся в медную преграду, но с тем же успехом мог бы сдвинуть и дом. Вот если бы воды в котле не было…
«Воды?»
В голову ему пришла неожиданная мысль. Он выхватил кинжал и с силой, без замаха, попытался вонзить его в котел. Металл был очень твердым, но через некоторое время Симон сумел пробить в нем крошечную щель. Из нее тонкой струйкой брызнула вода. Симон продолжал колотить, и струя становилась шире. Теплая вода ливнем хлынула на него и Магдалену. Лекарь снова уперся плечом, и котел едва заметно качнулся. Симон не отступался, на висках его вздулись вены, дым сдавил горло, и тяжелый сосуд с оглушительным лязгом скатился наконец в сторону. В колодец тут же повалил густой дым.
– Уходим! – крикнул Симон и преодолел последние ступеньки.
Вслед за ним, задыхаясь от кашля, выбралась Магдалена. В котельной от едкого дыма уже ничего не было видно, и Симон, как слепой, несколько раз врезался с разбегу в стену, пока не отыскал наконец дверь в купальню. Он повернул ручку и вскрикнул от боли – на раскаленном металле остались шипеть кусочки кожи. Исполнившись от отчаяния сил, молодой лекарь вышиб дверь и выбежал в просторную комнату, где уже полыхали бадьи и деревянные перегородки. Кто-то опрокинул банки с маслами; всюду растеклись блестящие лужи, и в них плескались языки пламени по пояс высотой. Симон ринулся было к входной двери, но Магдалена схватила его за плечо.
– Там наверняка заперто! – просипела она. – К тому же там до сих пор, наверное, этот стражник стоит. Через окно идем, как вошли!
Легкие готовы были разорваться от боли, глаза слезились от дыма. Окно, к счастью, оказалось не заперто. Симон вылез в проем и жестко приземлился на кучу мусора. Правую щиколотку пронзила боль. Рядом охнула Магдалена. Они встали и пустились прочь со двора, по тесному переулку, подальше от пылавшего за спиной ада. Симон начал сильно прихрамывать – в довершение ко всему еще и ногу, видимо, подвернул… Оглянувшись напоследок, он увидел, что пожар добрался уже до чердака. С треском начали рушиться стропила, языки пламени потянулись к соседним домам.
Где-то поблизости надрывно зазвонил колокол.
Старый сторож Себастьян Демлер пожара пока не видел, но уже чуял его. Едкий запах, поначалу едва заметный, все ощутимее резал ноздри и горло и пробуждал самые недобрые предчувствия. Во время войны Демлеру довелось пережить крупный пожар; да и страшного пожара, который наблюдал еще мальчишкой, он до сих пор не забыл. Тогда в пепел превратились целых два квартала, и огонь едва не перекинулся на собор. Крики людей, выскакивавших из объятых пламенем домов, крепко засели у него в памяти.