Дочь палача и театр смерти
Шрифт:
Мальчик радостно закивал, и они вместе двинулись вслед за Рансмайером. В это время переулок за церковью был заставлен повозками, которые давали неплохое укрытие. Рансмайер открыл скрипучую калитку, пересек кладбище, загроможденное мешками с известью и прочим строительным материалом, и через заднюю дверь вошел в церковь. Барбара выждала немного, после чего они с Паулем выбрались из-за повозки и прокрались вслед за доктором внутрь.
Сейчас, сразу после мессы, в церкви не было ни души, но ладан по-прежнему дымкой стоял в воздухе и скрывал незавершенную северную часть. Два года назад здесь рухнула колокольня и почти целиком разрушила
Работы над новой колокольней и галереей по-прежнему были далеки от завершения. Старое кладбище служило при этом площадкой для строительного материала и мусора. На галерее также грудились мешки с известью и кирпичи. На колокольню вела лишь временная лестница. Барбара увидела сквозь дымку, как Рансмайер торопливо поднялся по этой лестнице, осторожно при этом оглядевшись. Барбара едва успела затащить Пауля за скамью. Оттуда она прислушалась к скрипу ступеней.
Что ж, вряд ли он забыл там что-то после мессы…
Сердце забилось быстрее от волнения. Похоже, Рансмайеру действительно было что скрывать. Она была права!
– Интересная игра, – прошептал Пауль. – Куда интереснее скучной мессы.
Барбара усмехнулась. Сегодня утром она с племянником была на первой мессе для ремесленников и простых горожан. Пауль оказался прав – в этот раз в церкви было куда интереснее, хоть и не совсем безопасно. Если Рансмайер их заметит, последует несколько неприятных вопросов…
Тихо, насколько это возможно, они прокрались к подножию лестницы. Барбара посмотрела наверх. В косом свете, падающем сквозь витраж, она увидела на самом верху, примерно в четырех шагах над головой, две пары сапог. Первая, безусловно, принадлежала Рансмайеру, хозяина второй Барбара определить не смогла. Но сапоги были из тонкой кожи и вряд ли принадлежали бедному человеку.
– Вам нужно больше? – донесся сверху голос, чем-то знакомый. – Что вам в голову взбрело, Рансмайер?
– У меня тоже были задачи, – ответил доктор. – И дело оказалось сложнее, чем предполагалось вначале. Если мои скромные притязания кажутся вам неуместными, можете подыскать другого…
– Попридержите язык! – прошипел неизвестный. – Вы и так получаете больше, чем заслуживаете.
Тем временем Барбара поднялась на несколько ступеней, Пауль крался следом. Ей непременно хотелось увидеть, с кем разговаривал Рансмайер. Человек говорил не на тирольском диалекте; значит, это кто-то другой. Барбара медленно, чтобы не скрипнули доски, переставляла ноги с одной ступени на другую. Теперь стали видны не только ноги, но и одежды неизвестного. Дорогие ткани, крашеная шерсть… Перед доктором совершенно точно стоял кто-то из патрициев! Еще шаг, и Барбара наконец увидела его лицо. У нее перехватило дыхание.
Это был не какой-нибудь патриций, а сам бургомистр, Маттеус Бюхнер.
В это мгновение у Пауля выскользнул из руки меч, с которым мальчик так и не расстался. Деревянный меч застучал по ступеням, для Барбары этот шум был громче, чем звон всех колоколов разом. Она захотела сбежать с Паулем вниз, но было уже поздно. Бюхнер наклонился, заглянул между ступенями и увидел обоих. Недоумение на его лице сменилось гримасой отвращения. Бургомистр был коренастым мужчиной пятидесяти лет, с маленькими и подвижными глазами, сверкающими,
– А вы двое что тут забыли? – напустился он на Барбару. – Вы что, подслушивали?
– Э нет, господин бургомистр, во… вовсе нет, – пробормотала Барбара. – Я только хотела посмотреть, как продвигается…
– Конечно, она подслушивала! – вмешался Рансмайер. – Это лживая потаскуха! Я вчера дал ей от ворот поворот, и теперь она преследует меня, чтобы в чем-то изобличить. Просто неслыханно!
– Это я вас преследую? – На мгновение дерзость Рансмайера привела Барбару в замешательство, и она позабыла о страхе. – Что вы тут сочиняете? Вы вчера набросились на меня, как племенной бык!
– Ха, это на нее похоже! – заявил Рансмайер бургомистру. – Эта девка врет, как дышит. Быком был ее отец!
– И вовсе не бык мой дедушка! – крикнул Пауль.
До сих пор напуганный мальчик прятался за Барбарой. Теперь он чуть было не бросился на Рансмайера, однако Барбара в последний момент успела схватить его за грязный воротник.
– Вы только взгляните на них, на этот сброд! – усмехнулся Рансмайер. – Как дикие звери. Надо их всех изловить и запереть в…
– Тихо! – Маттеус Бюхнер нетерпеливым жестом оборвал доктора и недоверчиво взглянул на Барбару: – Что ты слышала?
– В общем-то, ничего, – ответила Барбара. – Мы только пришли.
Бюхнер сверлил ее взглядом. Казалось, минула целая вечность, прежде чем бургомистр пожал плечами:
– А, какое мне дело, что ты слышала… Можете идти, оба.
– Но… – начал Рансмайер.
– Я сказал, они могут идти. – Губы Бюхнера скривились в злорадной улыбке: – Во всяком случае, пока.
Барбара не заставила его повторять дважды. Она молча кивнула, потом развернулась на месте и сбежала вместе с Паулем по лестнице, прочь из церкви. На улице девушка встряхнула головой, как после дурного сна. В голове по-прежнему звучали последние слова бургомистра.
Они могут идти… Во всяком случае, пока.
– Думаю, бургомистр плохой человек, – просипел Пауль. – У него глаза такие… злые. Ему и слова не нужны с такими глазами.
– Я тоже так думаю, Пауль, – ответила Барбара с дрожью в голосе. – А теперь пойдем-ка домой побыстрее. Мы проиграли. Но сладости ты все равно получишь.
Она взяла Пауля за руку и побежала по грязным улицам в сторону дома. Но ее не покидало чувство, что она совершила огромную ошибку.
– Что вы делали?
За целый день Магдалене только теперь выпала возможность передохнуть. Она как раз села за стол и стала перетирать липовые листья для отвара от простуды. Рядом сидел отец и покуривал трубку. И в этот момент в дом вломились Барбара с Паулем. Теперь Магдалена неподвижно смотрела на младшую сестру. В то, что рассказала им Барбара, действительно трудно было поверить. В этой семье нельзя было спокойно ни дня прожить!
– Так, если я все правильно поняла, – подытожила Магдалена, с трудом сдерживая голос, – сначала отец на глазах у всех патрициев снова ввязывается в спор с Рансмайером и едва не доводит дело до потасовки. Потом ты с Паулем следишь за доктором и первым бургомистром, подслушиваешь их и попадаешься на этом?