Дочь пустоты

Тверез Тихон Владимирович

«Врать нельзя! Да, все тлен, и можно как угодно переписать историю, но нельзя необратимо менять энергоряд, сознание существа. Что они творят, что они творят? Что это за общество – современная Скопа? Разве такой мы ее создавали?» – очередное погружение, воспринимаемая информация не могла обрадовать старика.

«Вот куда они движутся? Как можно было так изменить эволюционный вектор? Ну виртуалы – виртуалами, им просто обрыдла действительность, делать ничего не дают, ни к чему не побуждают, реальность штука не модная. Вот оно и есть – если не вверх двигаться, то хоть вниз, а то стагнация ведь противна сознанию живых существ. Но ведь они, живя своими иллюзиями, теряют саму суть, смысл осознавания, рвут родовые нити с Матерью-Землей ради путешествий в чужих иллюзорных мирах».

«Я никогда не поверю, что

ими никто не управляет. Это не естественная потребность сознаний, это навязанная тяга бегства от плохого к хорошему, они не слышат голоса разума. Почему их никто не вразумит? Где Совет Глав или как он там называется? Где Ливит, в конце концов, где все умные и понимающие происходящее скопяне?»

«Это чудо, что их до сих пор не захватили, свергнув существующий строй сообщества. Неглупый, амбициозный индивид давно бы захватил эти сознания, захватил бы весь мир, только вот если он умный, оно ему надо? А может, наоборот, неумный?» – старик задумался. – «Логически, Скопа уже захвачена, и сопротивление вялое и слабое. Они этого не замечают, но перехвачены все нити управления, узлы ментальности смещены во всем обществе, элиты и соответственно ресурсы под незримым контролем. Вертикальная структура управления, делегирование сознаний в Совет, безопасность, полномочия и ответственность за них – изменены или просто канули в лету. У них теперь все главные в своих собственных мирах, административное управление ушло в Сеть, стало узловым в своих сегментах. Скопяне сбиваются в стаи, ставят на первое место значимость и возможности своего сегмента в сети и в реальности. Там у них в реальности множество валют, странных хаотических финансовых потоков, рождаются новые институты, направления развития, у каждого сегмента появилась своя полиция. Скоро и киберармии свои появятся, если уже не появились».

«Эх, скопяне-скопяне. Вас съедает невидимый вам враг, древний враг. Это жажда власти и раскачивание собственной исключительности. И те, кого враг покорил сильнее, уже готовы взять нерасторопных под контроль. Враг уничтожит вас самих, уничтожит и Скопу Сознаний. И отголоски об этом, наверное, уже есть в Едином инфополе. Это страшные отголоски страшного состояния скопянского организма, это, по сути, состояние пред-войны. Ибо Вселенная непредсказуема – присутствие внешнего врага может проявиться всегда».

Точка на экране сломанной умки разрасталась, прорисовывались двухмерные образы и вдруг явственно и чисто зазвучал чей-то голос, чуть тише зазвучал, видимо, отвечая, еще один, с другой интонацией. Старик замер, откинувшись в кресле.

* * *

Экстренное совещание, точнее не экстренное, а просто обыкновенное, штатное (экстренными совещания совбеза Лунного городка назывались по привычке), проходило ни шатко, ни валко. Впрочем, традиции соблюдались – по любому значимому поводу, вне зависимости от рекомендаций Совета Правителей на Земле – высшего административного органа, председательствующий в этом квартале лунного года рассылал сообщения остальным членам, озвучивал наработанную повестку, и подготовившиеся заранее докладчики, в основном научники, и высшая каста военных являлись в основном даже без опозданий. Давно уже раздавались голоса против обязательного лично присутствия на совещаниях, но пока еще не очень громко – традиции были на страже безопасности. Но даже председательствующая сейчас Ива Талловна, в прошлом ректор Университета Лунного городка, а после известных событий и военспец киберразведки, понимала, что это ненадолго. Власть Сети проникла так глубоко в сознания скопян, что многие не понимали необходимости личных контактов друг с другом, и этому невозможно было противиться. Вот и сейчас половина явившихся на совещание сразу погрузилась в сеть. Ива Талловна усмехнулась – замершие истуканами люди за большой овальной инфопанелью выглядели комично.

– Я вынуждена, по сложившейся с недавних пор традиции, напомнить присутствующим о конфиденциальности. – Над секциями инфопанели загорались оранжевые огоньки, сообщая о закрытых каналах, кто-то вообще покинул иншмиры, повернув голову к говорившей, некоторые истуканы не изменились. Только инфоэкран Ивы Талловны расцвел приветливыми и часто какими-то вымученными улыбками.

– Я предлагаю начать с обсуждения ситуации на объекте Т7635-647-АН3, это сектор…, – поняв, что ее слушают не все, председательствующая раздраженно дернула лицом, но голос повышать не стала, просто активировала инфоауру, вздохнула. – Все данные поступают к вам непосредственно.

– Это Уйма? – на этот раз заинтересованность людей почувствовалась сразу, планета, окутанная загадками, вызывала интерес в обществе. Все рассматривали небольшой чуть подсвеченный далеким излучением астероид, беззвучно летящий в пространстве. На некоторых голограммах за объектом тянулся белесый, утыканный искорками сенсоров, вихрящийся след.

– Да, это Уйма. Прошу всех обратить внимание на пункты с 11 по 27 в поступившем докладе. С них по списку и начнем обсуждение.

– А кто составлял этот доклад? – воспринимаемый ментально голос был до крайности раздражен, один из присутствовавших даже привстал над креслом. – Я не понимаю речевых оборотов.

– Доклад представлен вахтовиками, сразу, без обработки, непосредственно с планеты. Мы решили, что так будет лучше. Там два человека, позывные – Паисий и Роймата.

– Это старец, которому пора в соцариум и пятнадцатилетняя оторва с молодежного притона? Мы бы могли найти более достойную тему для обсуждения, – раздражительность в голосе приняла снисходительные нотки.

– Это вполне компетентные сотрудники, у них даже необходимый минимум космочасов выработан, – другой голос звучал откровенно насмешливо. – Правда, на двоих.

– Выбор членов экспедиции отвечает всем необходимым требованиям.

– Прошу прощения, Ива Талловна, – в иншмире председательствующей возникло улыбающееся лицо. Улыбка кривилась, глазки, укалывая пустоту, бегали. – Они еще полтора месяца назад прислали накопитель с записью дубль-структуры новых энергорядов, обнаруженных на планете. Я смотрел, ничего важного, накопитель в хранилище. Но теперь я обратил внимание на конец доклада, там список требований к руководству университета. И я сразу говорю, что я буду голосовать против потакания бессмысленным тратам. Новые комбезы им.... – Разразиться гневной тирадой говоривший не успел, раздался сигнал тревоги, и Иве Талловне пришлось принять вызов. Появляющиеся в связке иншмиров лица выражали общее тревожное недоумение – должно было случиться что-то очень важное, если посмели прервать работу брифинга.

То, что происшествие серьезное и даже ужасающее по своей сути, явственно читалось на вытянутой мордочке лаборанта-чвабура, испуганно присевшего на хвост, да так и замершего над разломанным контейнером обеспечения. Как получилось, что тяжеленный контейнер жизнеобеспечения, способный выдержать перегрузки, любые высокоагрессивные среды и даже прямое мощное ударное воздействие, грохнувшись с транспортера, раскрылся, никто не мог понять. Главное было то, что происшествие случилось в оранжевой зоне, а это гарантированный оранжевый уровень тревоги. Впрочем, персонал лаборатории сильно и не суетился – в контейнере перевозили всего-то нотика, пусть и достаточно разумного животного с планеты Чуя, и к тому же полностью безопасного. Среда в коридоре, воздушная смесь для дыхания людей, скорее, была опасна самому нотику, но и не смертельна. Нотики были сообразительны и их возможности организма позволяли приспособиться к любому составу газов и пережить короткое время в открытой земной среде – в быстро меняющейся атмосфере Чуи нотики научились и не к такому приспосабливаться. Явно за нотика переживал только лаборант университета, чвабур, для которых нотики всегда были почитаемыми и даже магическими существами.

Любопытный от природы нотик, перестав прикрывать лапками мордочку, как-то весело и живенько расчихался и, наверное, сразу уловив необычные эмоции, не долго думая, вылез из контейнера. Собравшаяся вокруг небольшая толпа в лабораторных комбезах заохала, кто-то поспешно активировал шлем-сферы, герметезировался от греха подальше, но большинство просто улыбалось – увидеть нотика вживую можно было не часто и довелось немногим. Нотик, покинувший с согласия чвабуров родную планету, – большая редкость, и суета вокруг объяснялась именно ответственностью за случившееся. Кому-то точно достанется за произошедшее – и, судя по появившейся посреди коридора голограмме старшего лаборанта, достанется прямо сейчас.