Дочь Революции

Карнов Тихон

Заприметив падальщика, девушка подобрала с земли камень и спрятала за спину. При приближении к прототипу дозиметр предупреждающе затрещал. Тогда Лайне перевела протофон в беззвучный режим.

— Ты был в Линейной? — догадалась она. Голос её при этом прозвучал так, как если бы она разговаривала с домашним питомцем. — Что ты тут делаешь?

Падальщик оставался немым. Анастази только усмехнулась своей наивности. Однако вид сломанного прототипа вызвал у девушки жалость, и брови изломило сочувствие.

— Госпожа? —

послышался позади встревоженный вопрос. — У вас всё хорошо?

Обернувшись, Анастази увидела патрулирующего район охотника. Прототип тем временем шустро скрылся в тени: краем уха вестница ещё слышала скрежет шестерёнок и работу мотора, спрятанного за стальными пластинами.

— Всё в порядке, — поблагодарила красморовца Лайне и рефлекторно проверила крепления респиратора. — Спасибо, господин.

Охотник, коснувшись края накинутого капюшона, кивнул и ушёл. После Анастази ещё раз заглянула в подворотню, но на свет падальщик более не высунулся.

Когда Лайне шла в сторону дома, то слышала неотступно следующие за ней щелчки. Однако стоило дверям парадной сомкнуться за её спиной, как они стихли.

Из своей спальни Анастази увидела падальщика ещё раз. Тот следил за её окном. Уставшая вестница не нашла в себе сил бороться с этой слежкой, и просто его зашторила.

Эпизод четвёртый

Карпейское Каэльтство: Градемин (Новоград)

Высшая Академия Демиборцев им. Джестерхейла Опустошённого

2-21/995

— Солгал! Снова солгал! — Вейнберг сгорала от гнева. — Неужели ты рассчитывал, что я в это поверю? Лжец! Вырвать бы тебе язык да!..

На ходу она растирала руки так, что белила комками скатывались с кожи, и литеры грязью проступали на тонких запястьях. Ноздри жрицы гневно раздувались. Кемром, всё ещё одолеваемый головной болью, едва поспевал за покровительницей. Освещённые праздником этажи остались позади — жрица со своим гардом скрылись на чердаке. Сквозь бесчисленные архивы и груды хлама они добрались до винтовой лестницы, спрятанной за старыми коробками и снятыми со стен картинами с представителями проклятой каэльтской династии.

— Успокойся, — раздражённо коснувшись виска, попросил Кемром. — Без сцен.

Перед самым подъёмом Вейнберг схватила с подставки заготовленный факел и, облив спиртом из фляги, запалила его. Согревающий свет озарил всё вокруг, и с протянутой рукой жрица подалась наверх. Через несколько витков из-за поворота выглянула тяжёлая дверь.

— «Познакомились в клубе», да? За кого ты принимаешь меня, если считаешь, что я поверю в это? — не унималась женщина. — Это было в Линейной, да? Да?! Ведь ключ… Я его видела. Он у неё.

— А ты серьёзно рассчитывала, что перед тобой отчитаются после подписки о неразглашении? — Это замечание остудой отрезвило Вилену. Улучив момент, капитан продемонстрировал ей крест. — Я забрал его. Он уже у меня.

Вейнберг кивнула.

Не теряя времени, Кемром достал из кармана связку ключей — со стороны казалось, что на одном кольце их было не меньше сотни. Неведомым образом мужчина сходу нашёл нужный и отделил от остальных, но выронил, когда услышал:

— Теперь она всё знает… С этим нужно что-то делать.

— Нет необходимости. Что бы она там ни увидела. — Кемром попытался исполнить данное Анастази обещание. В своих силах он не сомневался, но так же знал, что Вилена ни перед чем не остановится. — Негласность удержит её рот на замке.

Вилена раздражённо отпихнула гарда в сторону и, подобрав ключ, самостоятельно отперла дверь. После поставила факел на подставку и зашла.

Вейнберг и Кемром стали первыми, кто за целое столетие проникли внутрь Церны. Мозаичные глаза городского рупора мутнели паутиной и пылью, из-за чего улицы внизу едва просматривались — лишь Дунари у горизонта алела полосой. Голосовые связки системы оповещения, висящие точно над кольцом жаровни, были перевязаны проволокой: грубо, неумело и крайне экономно.

Только Вилена переступила порог, как сбросила с плеча влажный мешок и достала из-за пояса секатор. Освободила им скованный синтезатор речи. По связкам проводов сразу пробежал едва различимый энергетический импульс.

— Очень интересно… — выдавила из себя вместе с улыбкой покровительница. Выглядело это настолько неестественно, что Кемрому стало некомфортно. Красивые губы, ровные зубы — дурман для глупцов. — С каких пор ты проявляешь милость? Она даже не в твоём вкусе…

— За что ты её ненавидишь?

— Ничего, кроме отвращения, такие беглянки у меня не вызывают.

— Занятно… Значит, ты хочешь, чтобы я за раз нарушил все заповеди Зорь?.. — с глухим смешком уточнил Кемром. — Ха-х, и как ты спишь по ночам?

— Я не сплю, — невозмутимо ответила покровительница, — за меня это делают другие… Напрасно ты пытаешься избежать этой темы. Анастази не та, кого стоит спасать: она перешагнёт через тебя… как только поймёт, насколько ты червив. Если ключ оказался у неё, вероятно, она причастна к гибели Рагнары… Из-за неё ты остался один.

Вспомнив Линейную, Кемром неизбежно вернулся в главный зал «Витязя». Он не знал, кто именно нанёс заключительный удар, — ему остался лишь безмолвный пепел. Гнев не нашёл себе места в старом сердце: только холод. Такой же смертоносный, какой была сама Рагнара.

— Один? Рагнара умерла ещё до твоего рождения, vestemech, а то, что делаешь ты, именуют манипуляцией, — безразлично возразил Кемром и опустил на покровительницу полный решимости взгляд. — Напрасно ты считаешь её глупой — ты не иная.