Дочь Роксоланы. Наследие любви
Шрифт:
– Как тебя зовут?
Девочка даже глазом не повела, но что вопрос поняла, Михримах уловила сразу: ресницы юной красавицы чуть дрогнули.
– Кто ты?
Снова молчок, но напряжение на лице чуть спало, и оно стало еще красивее.
– Не хочешь говорить? Как же мне тебя тогда называть? Будешь Фатьмой.
Девочка на мгновение вскинула глаза на султаншу и снова опустила. Михримах заметила, как она сглотнула.
– Пить хочешь? Сейчас тебя накормят и приведут в хаммам мыться. Там еще поговорим.
В хаммам
– Подойди, я хочу с тобой поговорить. Садись рядом, – приказала султанша.
Конечно, Фатьма в дочери не годилась, скорее младшая сестренка, но Михримах почему-то почувствовала ответственность за эту малышку. Рустем прав, что не отказался от нее, хорошая наложница будет для Баязида. В том, что это случится, султанша не сомневалась. Она не задумывалась и о том, что скажет матери и отцу. Отмахнулась от этой мысли: им все равно!
Девочка послушно присела рядом.
– Мне сказали, что ты грамотна. Не спрашиваю откуда. Хочу знать одно: ты мусульманка?
– Да, – прошептала девочка.
– Шиитка?
– Нет.
– Откуда турецкий знаешь?
Ответа не дождалась. Ясно: девочка не хочет, чтобы знали, кто она.
– Своего имени не называешь, значит, будешь Фатьмой.
– Да.
– С завтрашнего дня начнем тебя учить.
– Чему?
Наконец-то проснулся интерес, в темных глазах мелькнуло любопытство.
– Всему, чего ты не знаешь и не умеешь.
Сначала Михримах держала Фатьму возле себя, приглядывалась. Мужу объяснила:
– Не все сразу, она еще маленькая.
– Да я не заставляю тебя отправлять ее в постель к шехзаде Баязиду, он тоже не слишком взрослый. Просто хочу понять, толкова ли, не зря привезли?
– А если бы не Баязид, себе бы оставил?
Рустем рассмеялся:
– Ревнивица моя!
Фатьма быстро окрепла, обследовавшая ее знахарка подтвердила хорошее здоровье, а акушерка – способность рожать детей и девственность. Девочка тихонько поинтересовалась:
– Зачем это?
– Всему свое время. Пока учись.
Фатьме очень нравилось выводить арабскую вязь, Михримах смеялась:
– Сделаю ее своим писарем.
Но не сделала. Когда шехзаде Баязид был в третий раз приглашен в гости, он не застал дома у сестры никого. Зато сама Михримах была чем-то очень довольна.
– У меня для тебя есть подарок. Но ты можешь отказаться, если не понравится, я не обижусь.
– Какой? – насторожился шехзаде.
В комнату скользнула тоненькая фигурка, закутанная во множество тканей. Баязид смотрел изумленно. Да, он уже бывал с женщиной, янычары приводили к юному шехзаде опытную красотку, чтобы научила его искусству любви, но о своей наложнице он еще не думал. Хотя у отца в его возрасте уже был первый сын. Баязид знал, что мать приготовила
Хитро поглядывая на брата, Михримах сбросила со стоящей девушки первую накидку. Стало ясно, что красавица тоненькая и молоденькая. Вторая упавшая накидка открыла взору совсем юное создание, стоявшее под третьей, почти прозрачной тканью.
– Показывать дальше?
Баязид изумленно посмотрел на сестру: что за таинство?
Михримах медленно сняла последнюю завесу… Баязид замер.
Совсем девочка… Нежный румянец на щеках, тень от густых черных ресниц, тонкая шея, брови вразлет… Она всего лишь на мгновение взмахнула ресницами, и шехзаде пропал.
– Это Фатьма. Я вас оставлю, ты рассмотри хорошенько; если понравится, скажешь, будет твоей. Да, она грамотна, знает три языка, говорит по-турецки и красиво пишет.
Баязиду хотелось закричать:
– Какая разница?!
Действительно, какая разница, красиво ли Фатьма пишет, если так хочется, чтобы она еще раз взмахнула ресницами и осветила комнату светом большущих глаз?
Встал, подошел ближе, осторожно коснулся пальцами нежной кожи щеки.
– Фатьма?
Она подняла глаза. Большие, темные, как ночь, и чуть растерянные.
– Хочешь быть моей наложницей?
– А… Михримах Султан?
Ответить не успел, Михримах прошелестела шелками, войдя в комнату, усмехнулась:
– Ну, что, Баязид, хороший подарок? Принимаешь? Это Рустем-паша придумал. А с Хуррем Султан и Повелителем я сама поговорю. Пора и тебе гарем заводить.
Вот теперь Фатьма осознала, ради чего ее мыли, холили и учили. Ей предстояло стать наложницей, но не хозяина дома, а вот этого совсем юного Баязида. Кто он? Похоже, брат султанши, значит, шехзаде?
Но девочке было все равно, потому что сам шехзаде все еще стоял рядом и тепло его тела чувствовалось даже на расстоянии.
Баязид принял подарок, Повелитель только кивнул в ответ на сообщение о том, что сын получил наложницу, а Роксолана сумела скрыть свое неприятное удивление деятельностью дочери и зятя. Михримах объяснила честно:
– Фатьму привезли в подарок Рустему. Не могла же я оставить ее для мужа, а отдавать жалко. Красивая девочка. И умная к тому же.
– Я не против. Только имя какое-то… Фатьма… пусть будет Амани – «Желанная».
Михримах пожала плечами:
– Пусть будет Амани.
Так и звали Фатьму по-разному. Настоящее имя она открыла только Баязиду, но тот молчал. Шехзаде умел молчать…
Как и его сестра.
Уже через неделю, когда Рустем по просьбе жены поинтересовался тем, насколько хороша Фатьма, Баязид нахмурился:
– Я ее не тронул.
– Почему? Не понравилась или не вызывает желания?
– Я хочу с ней никях.