Дочь самурая. Ветер судьбы
Шрифт:
Страгивание происходило двумя рывками: первый слабый, второй уже ощутимый. Скорее всего, это было небольшое «рыскание» самолета по курсу. То ли одна стойка тормозилась на доли секунды раньше другой, то ли под одной из них оказался более влажный участок ВПП – снег недавно закончился, то ли это обычная реакция стоек шасси на снятие самолета с тормозов. Примерно через две секунды – второй, более сильный рывок, будто удар креслом в спину, и они понеслись вперед по бетону. На протяжении всего разбега ускорение не уменьшалось. Момент отрыва оказался почти незаметен, это стало заметно, когда в иллюминаторе замелькали туманные струи, и самолет почти сразу вошёл в плотную облачность. Сверхзвуковой начал набирать высоту с таким колоссальным
Постепенно давление в спинку кресла стало уменьшаться. Угол набора высоты тоже снизился. Самолет в это время проходил плотную облачность, за окнами было совсем темно. В пассажирском салоне, горели только табло и аварийные светильники. Где-то минут через пять после взлета облачный слой сверху стал светлеть. Но верхняя граница облачности никак не наступала, самолёт продолжал набор в светлом облачном «молоке».
Облачный покров, над которым летели, простирался так далеко внизу, что казалось, что он почти лежит на земле. Особенно это было заметно там, где в разрывах облаков виднелась земля и тени от облаков, почти совмещающиеся с самими облаками. До них – целая бездна пространства, залитая ослепительным светом Солнца. Настолько ярким, что долго смотреть даже вдоль горизонта невозможно. А еще на высоте восемнадцать километров у неба был какой то особый темный цвет: светло-голубые оттенки вблизи горизонта довольно быстро переходили в фиолетовые. А еще дальше вверх начинала проступать натуральная чернота. Таким небо видят космонавты и астронавты, таким увидел его еще не князь а штабс-капитан Гагарин сквозь крошечные иллюминаторы своего немудрящего крошечного «сокола» – бездонный купол черно-фиолетового цвета.
Довольно скоро после набора высоты разнесли напитки – традиционную минеральную воду, соки и лимонад.
Потом пришло время завтрака.
Хикэри с любопытством посмотрела меню.
Из холодных закусок предлагались:
Говядина «брезаола», индейка, сыр «Тет де муан» и свежие фрукты;
Форель и палтус с красной икрой и сливочным сыром;
На горячее были.
Омлет с томатами, сыром сулугуни и петрушкой с сырным соусом;
Ростбиф с грибами шиитаке и сладким перцем с бальзамическим соусом. Блины с клюквенным соусом; Каша пшенная с тыквой и кедровыми орешками; Лосось с черным рисом и фасолью с соусом керри; Бефстроганов с перловой кашей, перцем гриль и морковью;
Десерт был скромнее:
Ванильное мороженое с брусничным или клюквенным соусом;
Пирожное Прага с вишней;
Пирожное кофейное «Трио» с безе.
Хикэри выбрала себе говядину, пшенную кашу, «пироженку» с вишней и бутылочку рейнского сухого.
Юкки собрала себе рыбный завтрак-форель и лосось.
Вино брать не стала и ограничилась лимонадом. (Правда потом попросила еще и мороженое).
Было еще шесть видов свежевыжатых соков.
Коньяк был шустовский (тайи неторопливо выцедил стопку коньяку с видом абсолютно довольного жизнью человека)
Кроме рейнского белого вина было еще токайское.
Старшая стюардесса извинилась за скудный выбор.
– Мы не имели информации, что Ваше высочество предпочитает и загрузили стандартный набор!
И твердо пообещала что в следующий раз Великая принцесса и благородная леди будут получать завтраки и обеды по своему вкусу.
Порции были приличные и Хикэри решила перенести обед во Дворец Огня.
А пока заранее перевела часы на время Константинополя-минус восемь часов.
Прошло уже почти четыре часа в полете. Шум двигателей уменьшился. Бортпроводник с манерами морского пехотинца сообщил:
– Наш самолет приступил к снижению. Просьба всем пристегнуть ремни.
Су-50 пошел на снижение. Это было как легкое и быстрое движение под горку..
Сверхзвуковой снижался очень мягко и по большому счету незаметно. То, что высота довольно быстро сократилась вдвое, стало понятно по цвету неба, ставшему более привычным.
Константинополь встречал Хикэри хорошей погодой с небольшой высокой облачностью, почти не заслонявшей синеву неба.
Я вернулась домой?…Я вернулась? Домой?
7 ноября 1992 года
Российская империя
Служба космической разведки Военного министерства
утро.
Все ждали поступления данных. Разведывательный спутник «Сапфир 1101», находившийся на орбите, приближался сейчас к Японии, и его камеры были запрограммированы таким образом, чтобы сфотографировать один небольшой участок долины. При внимательном изучении им уже удалось обнаружить весьма любопытное обстоятельство. За время, прошедшее между пролётами «Сапфира» и «Изумруда» из виду исчезло около пятидесяти метров железнодорожного полотна. На фотографиях виднелись опоры, используемые для подвески контактной сети, необходимой для электровозов, однако сама контактная сеть отсутствовала. Возможно, опоры были установлены для того, чтобы ветка, уходящая в сторону, казалась самой обычной для пассажиров скоростного поезда, курсирующего между Токио и Осакой, – ещё одна попытка скрыть что-то на глазах у всех.
– Видите ли, если бы они просто оставили все как есть… – задумчиво произнёс инженер из МПС, снова посмотрев на фотографии – то мы бы скорее всего ничего не нашли. Но они хотели сделать все ещё лучше и потому поступили хитроумно, обманув сами себя.
– А как бы вы поступили, будь на их месте? – отозвался Борис Акакиевич.
– Чтобы спрятать секретную ветку от чужих глаз? Очень просто, – ответил путеец с толикой превосходства. – Я поставил бы в этом месте ремонтный поезд. Самое обычное зрелище, да и места здесь вполне достаточно. Им так и следовало поступить.
«Однако – какая простая ошибка, – подумал про себя разведчик. Впрочем, это не первая».
– И чего же вы ждёте теперь? – спросил инженер.
– Скоро увидите.
Разведывательный спутник, выведенный на орбиту восемь лет назад тяжелой ракетой «Енисей», функционировал на пределе запланированного срока.
Орбита спутника проходила с северо-запада на юго-восток и отклонялась при пролёте над этим районом Японии всего на шесть градусов от вертикали, – достаточно, чтобы заглянуть прямо в долину. Наблюдатели собрали уже массу данных. Река, пересечённая сейчас плотиной гидроэлектростанции, прорезала хребет, образовав глубокий каньон. Когда принималось решение о размещении здесь пусковых шахт для баллистических ракет, решающим фактором были крутые скалистые стены ущелья. Ракеты можно запускать вертикально, но чужие боеголовки не смогут попасть в них из-за гор на востоке и западе. Чьи это боеголовки, не имело значения. Форма и направление ущелья охраняли пусковые шахты. Наконец, река прорезала узкий глубокий каньон в гранитном массиве. Таким образом каждая пусковая шахта охранялась естественной броней.
Сигналы с «Сапфира» передавались на геостанционарный спутник «Орел», застывший на геостационарной орбите над Индийским океаном, и оттуда поступали на станцию в Симферополе… Первые изображения, появившиеся на экране, ещё не будут подвергнуты компьютерной обработке, улучшающей их качество, но, надеялись они, окажутся достаточно чёткими для первоначальной оценки. Дорошин снял первый лист с факса и положил его на стол под яркой лампой, рядом с обычной визуальной фотографией того же района.
– Итак, что же вы видите?