Дочь Сталина
Шрифт:
Большинство детей кремлевской элиты, «кремлевский набор», как Светлана их называла, стремились к жизни за стенами крепости. Между ними даже ходила шутка. Уходя куда-нибудь из Кремля, они говорили: «Такой-то отправился на объект такой-то», подражая переговорам соглядатаев из службы наружного наблюдения. Светлана искала способы избавиться от постоянной слежки. Вместе со своими двоюродными братьями Аллилуевыми она уезжала на машине за город, садилась за руль, хотя отец не разрешал ей водить машину. В декабре она уговорила Сталина уволить ее охранника, потому что ей было стыдно перед студентами повсюду ходить с «хвостом». Ей было семнадцать с половиной
Светлана не приглашала своих новых университетских друзей в Кремль. Она стеснялась, что им потребуется пропуск, чтобы пройти охрану на входе. Ольга Ривкина вспоминала, что только один раз была у Светланы дома. Это было в 1944 году. Последний экзамен, который они сдавали после первого курса, включал в себя сборку винтовки. Оружейная в университете была закрыта, но Светлана сказала, что у нее дома есть винтовка. Ольга вспомнила, как прошла через дверь квартиры Сталина, около которой стояла охрана, и как няня Светланы приготовила для них закуски, пока они тренировались собирать винтовку.
Но после последнего экзамена Светлана начала отдаляться от своей группы. Она все больше проводила времени со своим сокурсником Григорием Морозовым (настоящая фамилия его семьи была Мороз, но они прибавили окончание, чтобы скрыть еврейские корни). Он был на четыре года ее старше и дружил с Василием. Светлана знала Морозова еще когда училась в школе. Они начали встречаться, часто ходили вместе в театр или в кино.
Светлана могла избавиться от своего личного охранника, но секретные службы по-прежнему следили за ней. Вскоре ей позвонил генерал Власик, начальник сталинской охраны. Разговор был короток:
— Слушай, этот твой молодой еврей — что между вами?
— Еврей? — переспросила она.
Она была в шоке. Пока еще никто открыто не упоминал о происхождении. Оставалось еще несколько лет до тех пор, пока антисемитизм стал официальной государственной политикой. Она сказала, что знала Григория со школы. Они встречались, вот и все.
Генерал Власик сказал, что ему известно все. Например, он знал, что Морозов хочет поступить в только что открытый Институт международных отношений, но ему нужна отсрочка от военной службы.
— Мы можем ему помочь, — сказал Власик. — Ты действительно хочешь, чтобы он получил освобождение?
Когда Светлана сказала «да», генерал ответил:
— Хорошо, мы это сделаем. Мы его освободим.
Генерал Власик тоже был человеком, который мог решать судьбы людей одним телефонным звонком.
Светлана не любила Морозова — она все еще страдала по Алексею Каплеру. Она искала способ выбраться из Кремля. Она чувствовала, что отец теперь относится к ней с презрением, как будто она была каким-то образом «испорченной»: «Я больше не была его маленькой девочкой. Я выросла не такой». Морозов звонил постоянно. Когда он сделал предложение, она согласилась выйти за него замуж. «Он был мил. Я была одинока, а он любил меня». Ей только нужно было получить разрешение отца.
Для этого она специально поехала на дачу в Кунцево. По словам Светланы, отец прямо сказал, что он не одобряет женитьбу, потому что Морозов еврей. «Сионисты провели тебя с ним», — пропыхтел он. Было «совершенно невозможно подозревать его в неискренности».
Светлана считала, что ее отец всегда в душе был антисемитом, но со временем
Сталин долго и громко возмущался, что его новоявленный зять учится в университете в то время, как другие молодые люди гибнут на фронте. Светлана ничего не сказала о том, как удачно добыла Морозову отсрочку от военной службы. Когда Сталин вызвал Власика и сказал ему: «Наша маленькая девочка собралась замуж», Власик уверил его: «Мы знаем этого парня. Он хороший коммунист. С ним все в порядке». Сталин не стал препятствовать замужеству дочери, но категорически отказался встречаться с Морозовым и, хотя все время поддерживал пару материально, слово свое сдержал. Морозов так и не встретился со своим тестем. Поскольку время было военное, свадьбу не праздновали.
С разрешения Сталина молодая пара переехала в Дом на набережной. Этот огромный жилой комплекс был построен по проекту архитектора Б. М. Иофана и завершен в 1931 году. Он стоял на берегу Москвы-реки напротив Кремля. 12-этажный Дом на набережной с 505-ю квартирами стал одним из самых крупных домов в Европе. Площадь всего комплекса составляла три гектара. Здание задумывалось как место проживания крупных партийных работников и прочей элиты. В нем был театр и роскошные магазины. В столовой жители дома бесплатно получали готовые обеды и сухие пайки, так что самим готовить пищу было необязательно. Многие родственники Светланы переехали сюда в 1938 году, в том числе, семьи тети Ани и тети Жени. Тем не менее, это было зловещее здание. В царские времена под рекой был прорыт тоннель, который при постройке дома соединили с двенадцатым подъездом. Чекисты могли пользоваться черными лестницами в нем. Светлана и Морозов жили в квартире № 370 на девятом этаже.
Марфа Пешкова вспоминала, что, покинув Кремль, Светлана стала гораздо более независимой. Она устраивала у себя в квартире вечеринки для своих друзей-литераторов, вместе с которыми они писали и обсуждали стихи. Когда приходили друзья, она всегда переворачивала портрет своего отца к стене. Но вскоре восемнадцатилетняя Светлана забеременела. Когда Сталин узнал об этом, он разрешил ей снова ездить в Зубалово, сказав, что беременной женщине нужен деревенский воздух. Как всегда, в словах Сталина было несколько смыслов — тут была и демонстрация семейной заботы, в которой скрыто нежелание дать дочери жить свободно.
Девятого мая 1945 года по радио объявили о том, что Вторая мировая война закончилась. Улицы Москвы заполнились ликующим народом. Американский посол Джордж Кеннан стоял на балконе посольства, глядя как тысячи людей внизу подбрасывают в воздух солдат и качают их на руках. И славят Америку. Соединенные Штаты помогли Советскому Союзу выиграть войну. Они присылали самую разнообразную военную помощь — от оружия до консервов. Кеннан махал рукой, приподнимался над перилами и кричал: «Поздравляю с Днем победы! Слава советским союзникам!» Но сам он оставался печальным. Он боялся намерений Сталина. Фашистская Италия и Германия были побеждены, но он чувствовал, что «третье тоталитарное государство попытается добиться господства в послевоенном мире». Кеннану в будущем предстояло стать значительной фигурой в жизни Светланы, но в тот момент он даже не знал, что у Сталина есть дочь.