Дочь Тора
Шрифт:
Голос Бринхилд отдал нетерпеливую, серебряную команду животному.
— Тихо!
Рысь покорно улеглась позади ее на живот, но продолжала впиваться взглядом в Фаллона.
Глаза Бринхилд осмотрели высокую, худощавую фигуру Фаллона, его темные волосы, остановились на нетерпеливом, массивном лице Хелверсона, и затем вновь вернулись к американцу.
— Вы темный, и не похожи на одного из нашей северной расы, — обратилась она к Фаллону с размышляющим интересом. — Как Ваше имя?
—
Бринхилд повторила имя, ее сладко-красная форма губ выговаривала его странно.
Внезапно она спросила:
— Почему Вы и этот другой чужеземец, боролись в ущелье?
Фаллон испепелил взглядом Хейзинга.
— Он наш враг. Наши народы находятся в состоянии войны.
Результат его утверждения поразил его. Вспышка осветила синие глаза Бринхилд.
И от высоких вождей сонма богов донесся хор нетерпеливых и взволнованных восклицаний.
— Война? — вскричал жестокоглазый Тир. — Война снова в Нортленде? Вы принесли хорошие новости, чужеземец!
Ропот ликующего согласия прибыл от других вождей сонма богов. Факт войны во Внешнем мире, казалось, порадовал их, как зов трубы.
— Очень долго внешние народы дремали в мягком, жирном мире, — объявила Бринхилд. — Расскажите мне об этом войне, незнакомец.
Фаллон обвиняюще указал на Виктора Хейзинга.
— Его люди, немцы, начали войну. Они вторглись в Нортленд и его люди подверглись нападению без причины. А мои собственные отдаленные страны стремятся помочь сопротивляющимся норвежским защитникам.
Хейзинг шагнул вперед, говоря торопливо для слушающей дочери Тора.
— Это не так, принцесса! — начал отрицать нацист. — Мои люди пришли на север, к своим кузенам по крови — норвежцам. Мы вошли в Нортленд только чтобы защитить наших норвежских друзей от выродков-чужеземцев, которые используют их как инструменты в своих собственных целях.
Хелверсон издал рев гнева.
— Немецкая ложь! Мы, норвежцы, не желали никакой их «защиты»!
Фаллон заговорил искренне с девушкой, блестящие синие глаза которой перемещались по их лицам в течение этого горячего спора.
— Действительно ли возможно оставить эту долину? — спросил Фаллон. — У меня есть информация, которая поможет моим людям вышвырнуть захватчиков из Нортленда, если я смогу передать ее им.
Он напряженно ждал ответа. И, несмотря на все, полагал, что он и Хелверсон уже действительно мертвы. Если бы они не умерли, то это усилило бы тайну этих неземных древних легенд о богах. Но это также означало, что он обязан сбежать из этого странного места, и предоставить свою информацию командованию.
Бринхилд заговорила решительно.
— Вы не можете оставить долину Асгард, чужеземец. По крайней мере, только когда мы изучим всю правду об этой войне, о которой Вы говорите.
Она размышляла, ее подбородок поглаживала белая рука.
— Мы, сонм богов, устали от мира. Теперь, когда война снова пришла в Нортленд, мы еще раз познаем радость сражения!
Электрическая вспышка снова появилась в ее глазах, мимолетная, дикая, жестокая, как неприрученный дух.
Фаллон шагнул.
— Но я должен выбраться отсюда и вернуться к моим собственным людям!
Синий пристальный взгляд Бринхилд резко потемнел. Ее серебряный голос зазвенел.
— Никто здесь в Асгарде не скажет дочери Тора «должен», чужеземец!
Хелверсон ущипнул за рукав Фаллона и прошептал отчаянно:
— Не возмущайте богиню!
Бринхилд надменно продолжила:
— Теперь я не часто езжу далеко за внешний снег с моими валькириями-слугами.
Это наша традиция, когда мы делаем так, чтобы вернуть раненных мужчин.
Случалось, находили и давали им жизнь здесь. Но ни один из них не оставлял эту долину после этого!
Виктор Хейзинг наградил Фаллона ядовитой улыбкой, когда понял, что молодой американец не сможет выбраться далеко с его информацией. Триумф этой улыбки привел Фаллона в бешенство. Он занервничал. Так или иначе, но он должен выбраться из этой таинственной долины древних богов. Судьба союзнического нападения на Нарвик зависела от этого.
Его рука скользнула в меховую куртку и схватила рукоятку пистолета. Он внезапно выхватил оружие и прицелился из него в Бринхилд. Его худое лицо стало темным и напряженным.
— Это чужеземное оружие, — сказал он ей твердо. — Оно может убить Вас немедленно. Вы позволите мне оставить это место.
Рев гнева раздался от вождей сонма богов, их мечи с лязгом выскользнули из ножен. Белая рысь присела и зарычала, готовясь к прыжку на американца.
Хелверсон, потрясенный его действием, казался ошеломленным суеверным ужасом.
— Всем стоять! — закричал Фаллон. — Ваша принцесса умрет прежде, чем вы сможете тронуть меня.
Это был отчаянно дикий блеф.
Но Бринхилд засмеялась! Явное развлечение слегка отдавалось в ее серебряном смехе, когда она смотрела вниз на Фаллона.
— Вы действительно думаете, что сможете убить дочь Тора этой игрушкой? — задала она вопрос. — А ведь Вы, незнакомец, безумны, я полагаю.
И она распрямила руку в быстром, отталкивающем жесте. То, что последовало затем, было почти вне понимания Фаллона.
Казалось, молния прыгнула из ее руки. Вспыхнувший разряд электрического пламени ударил в пистолет и отбросил его.