Дочь торговца шелком
Шрифт:
Их с отцом взгляды сильно расходились, как и темперамент, но Николь понимала, что он искренне переживает из-за волнений в стране. Отец не решался назвать это войной, хотя все уже знали, что бои ведутся на подступах к Ханою.
В воздухе маячила мошкара, скользили по саду тени, шуршала на легком ветерке листва. Николь смотрела, как раскачиваются широкие ветви смоковницы, как кружат над поляной у пруда птицы. Над водой повис легкий туман. Девушка собрала букет диких маргариток и поболтала по-вьетнамски с садовником, пока тот поливал кусты гортензии.
Отец
– Прости, что нагрубил. Я рад, что ты приняла предложение насчет магазина.
– И ты прости мою неблагодарность. – Николь помедлила. – Папа, можно кое о чем спросить?
– Конечно.
– Правда, что Вьетминь близко подошел к Ханою?
– Почему ты это спрашиваешь? – Отец пристально посмотрел на нее.
– Ходят разные слухи. Лиза слышала о взрыве в старом квартале. А ты был слишком занят.
– Глупости. Если Вьетминь и найдет поддержку у жителей деревень, им никогда не одолеть французскую армию. – Отец достал из кармана пиджака газету. – Видишь, о бомбе тут ничего не пишут.
Николь прочла заголовки. Говорилось, что атаки отменили, но она прочла заметку о французском чиновнике, на которого было совершено покушение представителем Вьетминя. Злоумышленник скрывался в бамбуковой роще.
– А что с покушением? – полюбопытствовала она.
– Неудавшаяся попытка. Что до боев, они ведутся далеко, в горах и на рисовых полях. От этого страдают крестьяне.
– Ты ненавидишь вьетнамцев?
– Конечно нет, – потрясенно ответил отец. – Твоя мать была вьетнамкой. Но именно мы, французы, сделали страну такой, какая она сейчас. И только мы можем ею руководить. Мне пора. У нас вечерняя встреча с Марком Дженсоном.
– Он очень приятный молодой человек, да?
– Николь, тебе не следует с ним сближаться, – нахмурился отец.
– Почему? Он же просто торговец шелком.
Отец не ответил.
– Завтра займусь магазином, если не возражаешь, – проговорила Николь. – Наведу там порядок.
Отец похлопал ее по руке и ушел.
Сгущались сумерки, перетекая в ночь. Николь подняла взгляд на деревья, внимая пению ночных птиц на фоне грохота кастрюль, с которыми расправлялась на кухне Лиза. Девушка закуталась в легкую шерстяную шаль, ощущая себя на стыке двух миров: в одном, человеческом, правила суета, за которой порой было не угнаться, а во втором начиналось царство природы. Там жили по другим законам. Когда оранжевое небо разлило по воде золото, в душе Николь вспыхнуло незнакомое чувство. Трепет и радостное предвкушение встречи с Марком. Она не поняла, зачем отец предостерегал ее, и решила не забивать себе голову. Вновь поднялся ветер, теребя листву, зашуршали ветви смоковницы, заскрипел могучий ствол. Николь со всех сторон окутала темнота, и она представила, что сидит здесь не одна, а с Марком.
Глава 6
Для первого дня в магазине шелка Сильвия помогла сестре повязать на длинные волосы черный платок – кхандонг. Они обе решили, что лучше Николь появляться там во вьетнамской одежде, и сегодня она надела сине-зеленый, как хвост павлина, аодай [7] поверх черных шелковых штанов.
Николь поклонилась и засмеялась, увидев свое отражение. Радовалась она не только открытию магазина, но и скорой встрече с Марком.
– Теперь я совсем не похожа на француженку, – сказала она.
7
Аодай (аозай) – вьетнамский костюм, преимущественно женский, в виде длинной шелковой рубахи поверх штанов.
Интересно, что подумает Марк, увидев ее в таком наряде.
– Только для магазина. Дома можешь оставаться француженкой. Хотя какая из тебя француженка…
– Сильвия, мы одинаковые!
– И то правда.
Чуть позднее Николь присела у фонтана напротив отеля «Метрополь». В городе начиналось обычное утро, легкий ветерок приносил влажные ароматы листвы от окружавших озеро деревьев. Скоро воздух разогреется, а палящие лучи солнца выбелят улицы. Николь явилась на место встречи рано и теперь наблюдала за птицами, клевавшими гравий, и за сверканием воды в фонтане.
Ей нравилось, как скользили солнечные зайчики по зеленой глади озера Хоанкьем. По утрам, до того как улицы наполнялись суетой, это было самым ее любимым местом в Ханое. Николь ждала, думая об отце. С кем и над чем он работал, всегда оставалось загадкой, но после замечания о Марке она задумалась, как именно они встретились. Раз Марк – обычный закупщик шелка, то вел бы дела с Сильвией, разве не так? Отец давно налаживал торговлю с американцами и, скорее всего, завязал это знакомство, когда на несколько недель отправился к Сильвии в Нью-Йорк. В детстве Николь иногда подслушивала телефонные разговоры и знала, что он поддерживал американцев, когда те помогали Вьетнаму в борьбе против японцев.
Пока она предавалась мыслям, в поле видимости появился Марк. Он стоял возле отеля к ней спиной, сунув руки в карманы, и с кем-то разговаривал. Николь застыла в ожидании, а когда он повернулся и зашагал к ней, ее сердце вздрогнуло.
– Я еле узнал тебя в этой одежде, – сказал Марк.
Она улыбнулась, увидев, что ему приятна их встреча. Загар на лице и руках Марка потемнел, его улыбка казалась невероятно белоснежной, а волосы чуть выгорели на солнце.
– Кофе? – предложил он, ведя Николь за со-бой.
Солнце серебрило тротуары. Николь вслушивалась в ритм шагов Марка, стараясь не отставать. Они шли так близко друг к другу, что она буквально ощущала идущую от Марка энергию.
– Теперь я возглавляю наш старый семейный магазинчик шелка. Сегодня мой первый рабочий день, – сказала Николь и, смутившись, добавила: – Надеюсь, у меня все получится.
Марк остановился и широко улыбнулся ей, затем приобнял, словно подбадривая:
– Ты ведь хочешь объездить весь мир, да?
Она кивнула.