Дочь Туллы
Шрифт:
В какой-то момент он увидел, что стоявший на коленях норманн, явно слабеющий от потери крови, качается из стороны в сторону и тянет голову Синни к самой земле, заставляя девочку практически лечь рядом с ним. Анвелл прыгнул в его сторону и с холодной решимостью ударил мечом в шею. Сталь клинка разрубила мышцы и застряла в костях позвоночника. Даррес дернулся и замер, его взгляд потускнел, а правый окровавленный кулак разжался, выпуская волосы ребенка.
– Беги! – рявкнул Анвелл, на миг встретившись взглядом с сестрой. Та вся бледная с донельзя распахнутыми глазами едва кивнула и попыталась встать на ноги.
Анвелл, выдергивая застрявший меч, на долю секунды не уследил за Хальфаром и тот с размаху вонзил один из топоров прямо ему в лоб.
Синни, спотыкаясь, побрела в сторону обрыва, не в силах перейти на бег. Наконец она вроде побежала, но Хальфар легко догнал её, сбил с ног, наступил ей на голову ботинком из грубой тюленьей кожи с деревянной подошвой и обернулся. Юноша с торчащим из черепа топором, упал на колени и медленно осел на землю. Хальфар сплюнул.
Далира краем глаза увидела падение сына. Она повернула голову и при виде торчавшего из черепа юноши топора, крик взорвалась во всем её теле, но застрял в горле, а глаза затопило слезами. В этот момент могучий удар сбил её с ног. Ильзир мог бы пронзить женщину мечом, но всё еще где-то на фоне думая о вожделенных барышах, вместо этого предпочел хорошенько приложиться к ней щитом. После чего на всякий случай наступил на древко копья.
Далира оглушенная и наполовину ослепшая от слез барахталась на земле. В раздваивающемся расплывающемся мире она искала своих детей. Внутри груди, мешая дышать, мешать биться сердцу, росла немая ледяная пустота, словно ей разорвали грудь и вбили внутрь холодный тяжелый камень. Силы покидали её, мышцы моментально потеряли упругость, а кости словно исчезли и всё тело стало ватным и мягким, не способным держаться. Через дрожащее марево слез она смотрела на лежавшего на боку Анвелла, из головы которого так неуместно, неестественно торчала длинная рукоять "бородатого" топорика, словно какой-то уродливый рог. Мало что соображая, Далира попыталась ползти к мертвому сыну, но потом увидела рослого широкоплечего белокурого мужчину, неподвижно стоявшего с топором в руке, гордо водрузив ногу на голову лежавшей на животе Синни. И задыхаясь криком, с разламывающейся от горя головой, она вроде бы устремилась к дочери. Но в какой-то миг она четко увидела наступающего на неё, возвышающегося над ней краснолицего бородатого бритоголового ухмыляющегося воина и одним движением выхватила с пояса нож и вонзила его в бедро мужчины. И ещё и провернула.
Ильзир застонал.
– Сука! – Прохрипел он.
Далира рывком выдернула нож из развороченной плоти мужского бедра с явным намерением вонзить его куда-нибудь еще. Но Ильзир торопливо ударил её мечом. Ударил наотмашь куда-то в ребра с правой стороны. Он вполне мог бы убить молодую женщину, разрубив ей грудную клетку, но даже в этот момент в его голове, как масляные круги на воде, плавали сладкие мысли о серебре и невольничьем рынке в Тилгарде. И его рука дрогнула, замедлилась, приостанавливая и ослабляя удар. Но клинок всё же основательно рассек женщине бок и разломал ребра.
Далира взвыла и отшатнулась, ей показалось словно в неё ткнули пылающей головней. Ей подумалось что надо найти своё копьё, но Ильзир уже вздымал над ней меч и женщина шарахнулась прочь, отползая на четвереньках. Ильзир хотел нагнать её и смачно ударить клинком плашмя по голове, чтобы она наконец успокоилась, но ступив на раненную ногу, он весь скривился и выругался.
Далира, действуя будто бы в полусне, поднялась на ноги и огляделась. На миг её глаза встретились с глазами громадного белокурого воина, убившего её сына и теперь прижимавшего ногой к земле голову её дочери.
Хальфар, не шевелясь, насмешливо взирал на черноволосую молодую женщину, словно приглашая её попробовать напасть на него. Но Далира отвернулась и согнувшись от боли в боку, побежала в сторону обрыва.
– Стой, сука! – Злобно заорал Ильзир и вроде бы даже побежал следом, но тут же громко застонал, запрыгав на здоровой ноге:
– Оох, твою мать!! Нога не ходит ни хера. Хальфар, хватай её!
Но Хальфар не двинулся с места. Он понимал, что не успеет и женщина сиганет с обрыва раньше чем он доберется до неё. А прыгать вслед за ней и ловить её по лесной чащобе он определенно не собирался. У него уже был свой трофей. Отличный трофей, может даже самый лучший из всей этой жалкой троицы.
И без того краснокожий Ильзир, осознав настрой товарища, еще более побагровел, казалось вся его кожа сейчас лопнет от прилившей крови, и превозмогая боль, как мог заковылял вслед за молодой женщиной.
Далира у самого края обрыва остановилась и оглянулась.
– Стой! Стой, паскуда, – рявкнул Ильзир. – Я… я это… я тебе ничего не сделаю. Ну стой же!
Его буквально трясло при мысли об ускользающих барышах.
Далира отвернулась от него. Ей остро захотелось ещё раз взглянуть на дочь, но она не посмела. Она посмотрела вниз. Здесь нельзя было разбиться. Разве что очень неудачно упасть и сломать шею. Отвесный обрыв почти сразу же переходил в крутой, градусов под 70, каменистый склон, который тянулся шагов на пятнадцать и затем становился более пологим и там уже начинался замшелый черный лес. Но у неё перехватило дыхание. Ей показалось что она совершенно не хочет больше жить. Это конец. Всё вокруг стало невероятно четким, цветным, объёмным – последний образ окружающего мира. И она прыгнула вниз.
Ильзир разразился громогласной бранью, а Хальфар ухмыльнулся.
Далира приземлилась на ноги, не удержалась и кубарем покатилась вниз, затем склон стал более пологим, ей удалось кое-как встать и она с разбегу влетела в чащу. Обдираясь о ветви и листву, прикрывая глаза, едва успевая уклоняться от стволов, натыкаясь на сучья, она ломилась вглубь древнего леса.
Ильзир весь в расстроенных чувствах стоял у обрыва и смотрел вниз. Подошел Хальфар, ведя за собой Синни, намотав её волосы на кулак. Взглянув вниз, он спросил:
– Ну что, Краснорожий, полезешь ловить её?
– Да куда уж там! – С досадой проговорил Ильзир. – На одной то ноге.
Хальфар пожал могучими плечами.
– Как знаешь. Но имей в виду: эта буйша, – он дернул Синни за волосы, заставляя её выйти вперед, – только моя.
Ильзир хмуро поглядел на товарища, затем на девочку и угрюмо пробурчал:
– Выходит твоя. – Затем отвернулся и, хромая, зашагал к месту сражения.
Через пару минут все трое стояли возле трупов Дарреса и Анвелла. Невеселую картину усугубили закрывшее вечернее небо серые облака и начавший накрапывать дождь.
Какое-то время Хальфар и Ильзир совершенно равнодушно, без малейшего сожаления рассматривали тело своего товарища и незнакомого юноши. Затем Хальфар рывком вытянул из-за спины Синни и поставил перед собой. Отпустив её волосы, он прикоснулся топором к её щеке.
– Сядь.
Синни поспешно села между мертвым братом и мертвым норманном.
– Попробуешь убежать, зарублю, – пообещал Хальфар и обернувшись к Ильзиру, сказал:
– Ты давай что-то придумывай со своей ногой. Я тебя ждать не буду. Сам знаешь нам нужно в Тилгард.