Дочь убийцы

Колычев Владимир

– Пока еще не прошу. Кино не готово. – Он снова кивнул на шкаф. – Вдруг пленка засветилась? Опять же, монтаж, озвучка.

– Значит, ты у нас мистер двойной съем, – сказала она.

– Да, так оно и есть. Сначала я снимаю дамочек в постель, затем – на камеру, – проговорил парень, нахально глядя на Элен.

– А если у меня ну очень крутой папочка? Зашкварит он тебя на камеру задом наперед.

– Зубов бояться – в рот не ходить.

– Жаль.

– Мне тоже.

– Жаль, что со мной у тебя ничего

не выйдет.

– Ну да.

– Нет у меня никакого папочки, – заявила Элен и качнула головой.

– Ты проститутка? – спросил Антон, внимательно глядя на нее.

– Почему это проститутка? – возмутилась она.

– Правда глаза колет, не так ли?

– Может, у меня родители?..

– Может?.. Проститутка ты. Или типа того, – поднимаясь с дивана, проговорил он.

– С тебя сто тысяч, – заявила Элен и кивком показала на музыкальный центр. – Или просто сотри все.

Может, она и проститутка, но Денис очень расстроится, если Антон сольет компромат на нее.

– Незачет, – выдал парень.

– Что незачет? – спросила Элен и настороженно глянула на него.

Не нравилось ей это зловещее затишье, на фоне которого звучал его голос.

– Не убедила и не объяснила. Зачем ты меня сняла? – Он стоял на прямых ногах и пристально смотрел ей в глаза.

– Я тебя сняла?

– Кто тебя нанял?

– Да иди ты!

– А ведь я тебе почти поверил. Думал, на ловца и дичь бежит.

– Зверь.

– Зверь – это ты, а мне нужна дичь.

– Какой же я зверь?

– Кто тебя нанял?

– Слушай, а может, ты и правда маньяк? – сказала Элен и стала подниматься.

Тут Антон вдруг схватил ее за горло и впечатал головой в подушку.

– Я не маньяк, – сказал он, наложил одну ладонь на другую и принялся душить Элен.

Она хрипела, пытаясь вырваться, но Антон лишь улыбался, насмехался над ее жалкими потугами.

– Маньяк обязательно убьет, а я могу пощадить. Если правду скажешь.

Элен и кивнула, и моргнула, соглашаясь на правду. Она прожила короткую, но очень насыщенную жизнь. С ней много всего было. Ее насиловали, убивали, стволом пистолета в ухо тыкали, нож к горлу приставляли и петлю на шее затягивали. След глубокий остался. Элен даже переживать стала, думала, не пройдет. Сейчас могли появиться синяки.

Умереть она почему-то не боялась. Ее пугало возможное объяснение с Денисом. Увидит следы на шее, заподозрит в неладном.

Антон убрал руки, отошел от нее на шаг.

– Ну ты и придурок! – откашлявшись, проговорила она.

– На кого работаешь?

– Ни на какого я не работаю.

Приток свежего воздуха подействовал на сознание женщины как свежее моторное масло на двигатель. Элен скривила губы, насмехаясь над собой. Ее напугали следы на шее, а как быть с тремя презервативами в подарок?

«Антон истоптал меня, как стадо слонов. Неужели Денис это не почувствует? Вот за что нужно было переживать», – подумала она.

– Не работаешь, значит. Ну и хорошо! – произнес он, смахнул со спинки кресла мужской халат, снял с него и сложил вдвое пояс.

– Ничего хорошего! – пробурчала Элен.

Она не пыталась бежать. Во-первых, бесполезно. Во-вторых, этим она еще больше разозлит Дениса.

– Давай, колись, кого я должен бояться? – спросил он, глядя на нее как ковбой на лошадь, которую нужно заарканить.

– Он назвался Митей, – ответила она и пожала плечами. – Сказал, что ты обидел очень уважаемого человека.

– Кого конкретно?

– Не знаю.

– Понятно.

Антон вздохнул, сожалея о своем решении. Элен ему соврала. Он должен был наказать ее за это, запросто мог убить. Достаточно было посмотреть ему в глаза, чтобы понять всю реальность такого трагического исхода. Еще Антон жалел Элен и заранее выражал ей свое сожаление.

Он ловко накинул ей пояс на шею, осталось только затянуть удавку. Тогда Элен и слова не успеет произнести. Все закончится очень быстро.

– Мотыль! – успела выкрикнуть она.

Этого хватило, чтобы удавка снова превратилась в обычный пояс от халата, который Антон стал наматывать себе на кулак. А она вдруг поняла, что сама может ударить его, причем в то самое место, которое отличает дедушек от бабушек.

Элен находилась в удобном положении и быстро выбросила из-под себя ногу. Но Антон уловил момент, ловко ушел от атаки и схватил ее за ступню.

– Это все? – спросил он.

– Что все?

– Где нож или цианистый калий?

– Зачем цианистый калий?

– Так ты же сказала, что Мотыль тебя заслал. – Он продолжал держать ее за ногу, разглядывая лак на ноготках.

Элен мельком подумала о том, что маникюр у нее свежий, показать его не стыдно.

– Какой Мотыль? Я хотела сказать, что ты ведешь себя как мотылек-однодневка. Сегодня порхаешь, а завтра все, каюк.

– Не надо меня лечить. Я знаю, кто такой Мотыль, – сказал Антон и ласково провел пальцами по стопе, рассматривая поднятую ногу по всей длине.

Он любовался открывшимися видами, но при этом готов был дернуть за ногу со всей силы, так, чтобы кости голени отошли друг от друга. После этого Антон мог отрезать ей голову.

Элен охватил животный страх.

– Я не собиралась тебя убивать! – прохрипела она.

– Нет?

– Я всего лишь должна была узнать про деньги.

– Какие именно?

– Ты ему должен, и он хочет знать, как ты будешь с ним расплачиваться.

– Я ему должен?

Антон продолжал гладить ее ногу. Его движения были мягкие, нежные. Они возбуждали женщину даже сквозь страх смерти.