Дочь великого грешника (Небо Монтаны)
Шрифт:
Бен кивнул и рассеянно потер шрам на подбородке.
— Одно дело — бить жену, другое — убивать людей.
— А по-моему, не такая уж большая разница. В общем, я бы хотел знать получше, где этот тип находится и чем он сейчас занимается.
— Можем сообщить его имя полицейским или нанять детектива.
— Согласен. Ты знаешь, как его зовут?
— Нет. Но Адам должен знать. — Бен допил виски и отставил бокал. — Давай браться за дело.
Адама они нашли в конюшне. Он возился с жеребой кобылой.
— Скоро разродится, — сказал
— Спит, — ответил Бен. — Но это ненадолго.
Адам кивнул, проверил, есть ли зерно в ящике для корма.
— Лили прикорнула у меня на диване. Хотела помочь мне, но, пока я переодевался, уснула. Я рад, что она и Тэсс этого не видели. — Движения Адама, всегда такие плавные и спокойные, сегодня были дергаными и нервными. — И мне очень жаль, что Уилле так не повезло.
— Ничего, она справится. — Бен подбросил в стойло сена. — Что тебе известно о бывшем муже Лили?
— Немногое.
Судя по всему, вопрос Адама совсем не удивил.
— Его зовут Джесс Кук. Лили познакомилась с ним, когда преподавала в школе, а через пару месяцев они поженились. Примерно через год она от него сбежала. В первый раз. Вот почти и все, что я знаю. Не хотел на нее напирать.
— Она знает, где он сейчас? — спросил Нэйт, вороша сено, хотя был в выходном костюме.
— Лили считает, что он где-то на востоке. Во всяком случае, она хочет в это верить.
Несколько минут они работали молча. Дело было привычным, запахи знакомыми. Утреннее солнце проникало в конюшню, в воздухе весело порхали пылинки. Лошади захрустели свежим кормом, всхрапывая и фыркая.
Из курятника донеслось звонкое кукареканье. Потом раздались звуки шагов — это ковбои вышли на работу. Но сегодня радио не грохотало музыкой кантри, голосов тоже было не слышно. Люди хмуро поглядывали в сторону крыльца, где еще недавно лежал труп, но от комментариев воздерживались.
Заурчал мотор, из ворот выехал джип, и на ранчо снова стало тихо.
— Придется тебе расспросить ее поподробней, — сказал Бен. — После того, что случилось, мы не можем исключить эту версию.
— Я уже думал об этом. Пусть отдохнет, выспится. Ох, черт! — Адам в сердцах сломал вилы пополам. — Она надеялась, что здесь ей ничто не угрожает!
Он редко давал волю гневу, но тут ярость так подступила к горлу, что он чуть не захлебывался. Ему хотелось бить, кричать, ломать. Но вилы были уже сломаны, а больше крушить было нечего.
— Эта девочка была совсем ребенком. Кто мог поступить так с Ребенком? — Он резко развернулся, сжал кулаки, его темные глаза метали молнии. — Убийца был совсем рядом! Он что, заглядывал в окна? Или был там, среди нас? А что, если этот ублюдок танцевал с Лили? Представляете, она вышла бы подышать воздухом, а он — там? — Он разжал кулаки, посмотрел на свои ладони. — Я убил бы его своими руками. Запросто. — Он мрачно посмотрел на Бена и Нэйта. — И даже с удовольствием.
— Адам, — раздался тихий голос Лили.
Она стояла в дверях и испуганно смотрела на него, обхватив плечи руками.
— Ты почему не спишь? — спросил он, стараясь говорить нормальным голосом. — Мы почти закончили. Иди, ляг.
— Я хочу с тобой поговорить. — Она видела и слышала достаточно, чтобы понять — нужно рассказать все начистоту. — С глазу на глаз, хорошо? — Она посмотрела на Бена и Нэйта. — Извините, но нам нужно поговорить наедине.
— Отведи ее в дом, — предложил Нэйт. — Мы с Беном тут закончим. Иди, иди, а то она замерзнет.
— Тебе не нужно было сюда приходить, — сказал Адам, следя за тем, чтобы между ними сохранялась дистанция. — Пойдем, попьем кофе.
— Да, я как раз поставила кофейник. — Лили заметила, что он не решается к ней приблизиться, и ей стало очень стыдно. — Наверное, вода уже закипела.
Они прошли через загон и завернули к нему во двор. Перед тем как открыть дверь, Адам автоматически вытер ноги о коврик.
На кухне уютно пахло свежезаваренным кофе, но было сумрачно, и Адам включил свет.
— Садись, я сейчас налью, — сказала Лили.
— Нет. — Он загородил ей дорогу, но по-прежнему не касался ее. — Ты садись, я сам все сделаю.
— Ты сердишься? — спросила Лили, ненавидя себя за страх, прозвучавший в ее голосе. Почему она так боится мужчин? Даже этого, который ничего плохого ей не сделает. — Извини…
— За что? — выкрикнул Адам, не в силах сдержаться. Лили попятилась.
— Какого черта ты все время извиняешься? За что?
— За то, что я тебе ничего не рассказывала.
— Ты и не обязана была мне что-либо рассказывать.
Он с силой захлопнул дверцу шкафа и заметил, что Лили вжала I голову в плечи.
— Перестань ты всего пугаться!
Он закрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул.
— Не нужно меня бояться, Лили. Я скорее отрублю себе руку, чем ударю тебя.
— Я знаю. — У нее на глазах выступили слезы, и Лили отчаянно заморгала. — Сердцем я это знаю. Но что делать с мозгом? Я стольким тебе обязана… — Она подошла к круглому кухонному столу, на котором в простой белой вазе лежали румяные яблоки. — Я должна была быть с тобой откровенной. Ведь ты мой друг, мой якорь. С тех пор, как я поселилась здесь, ты стал самым важным человеком в моей жизни.
— Ты мне ничем не обязана, — устало сказал Адам. — За дружбу не платят.
— Я знаю, ты ко мне неравнодушен. — Она судорожно вздохнула, и Адам медленно повернулся к ней. — Сначала я думала, что это… ну, как обычно бывает с мужчинами.
Лили нервно провела рукой по волосам, подтянула джинсы.
— Но ты никогда не навязывался мне, никогда не приставал, не пытался воспользоваться моей зависимостью. Ты не представляешь, как это ужасно — уступать мужчине только потому, что не хочешь его обидеть. Это унизительно… Я должна многое тебе рассказать.