Дочь врага. Расплата
Шрифт:
С Дамиром мы в этот день больше не пересекаемся. Будто по негласному уговору он дает мне время побыть наедине с собой. Обдумать все.
А ночью… Ночью мне снова снится наша малышка. Она стоит в темноте, улыбается и зовет меня.
“Мамочка, когда ты за мной придешь”?
21 Дамир
Я весь день стараюсь держаться от Леры подальше. Банально потому что иначе не смогу, не останусь в стороне. Меня всего ломает от желания быть рядом, прикасаться,
Меня шатает. Я думал, что смог найти точку равновесия, хотя бы не надолго. Но в итоге все снова летит к херам.
Потому что тьма во мне будоражит, кружит, подталкивает к действиям. И я едва сдерживаюсь, чтобы не поехать к Басманову и не вытрясти душу из ублюдка.
Поздно вечером приезжает Рустам. Неожиданно, учитывая, что мы договаривались не палиться лишний раз.
– Зачем?
– спрашиваю, выходя к нему навстречу. Оглядываюсь на дом, но свет нигде не горит. Да и Лера вроде бы уснула - лично проверил по камерам.
– Приехал обсудить дела, - пожимает тот плечами. Но я-то понимаю, что это всего лишь предлог. Давлю взглядом и жду.
– Твой голос, Дам. Он тебя выдал.
Выдыхаю сквозь зубы, мотаю головой. Черт. Никак не привыкну, что для него я порой слишком предсказуем.
– Что еще стряслось, что ты едва держишь себя в руках?
– Так заметно?
– хриплю, подавляя ярость, которая тут же всполохами мечется во мне.
– Мне - да. Так что еще? С Лерой что-то?
Мне требуется не одна минута, чтобы собраться с мыслями.
– Он заставил ее, Рус. Заставил сделать аборт. Обманом вынудил подписать согласие.
– Блядь, - не сдерживается друг.
– Когда ты узнал?
– Сегодня.
– Как ты?
– А как сам думаешь?
– Ну, ты еще здесь, значит, не все так плохо?
– он вглядывается в мое лицо, и я понимаю, что именно ищет. Просчитывает, как быстро я сорвусь.
– Пиздец, - признаюсь.
– Я… Черт, я не уехал только потому, что не могу Леру одну оставить после всего. Она… - шумно выдыхаю, запрокидываю голову, вглядываясь в темное небо.
– Как она все это выдержала? Одна…
– Ну, теперь ты рядом. Это главное.
– Он же назло, - в каком-то диком отчаянии произношу.
– Назло вырезал его, понимаешь? Ударил так, что мне до сих пор дышать больно.
– Понимаю. Но и ты пойми - ей куда больнее. Женщины вообще потерю ребенка труднее переживают.
– Да, блядь… Думаешь, я не понимаю?! Я не знаю, как в глаза ей смотреть после этого! Как? Это же ведь из-за меня! Будь отец кто-то другой…
– Остынь!
– весомо роняет Сабуров.
– Мы не знаем, что было бы. Давай решать то, что есть. Если сорвешься сейчас… Положение шаткое. Ситуация в городе плохая - Басманов рвет и мечет. Ищет наследницу, как ты понимаешь. Пойдешь сейчас к нему - можно смело ставить крест на всем.
Стискиваю зубы. Понимаю, что он прав. Прав во всем. Но
– Я тебе уже говорил - перед тобой встанет выбор, - тихо добавляет Рустам.
Непонимающе смотрю на него.
– Пойдешь на поводу у мести, потеряешь немало.
– Ты думаешь, он не простит?
– Я не знаю. Из меня хреновый психолог, - криво усмехается друг.
– Сам знаешь, тоже не все гладко решал. Но если есть хотя бы шанс, что это между вами что-то испортит… Подумай хорошо, Дамир. Стоит оно того?
– Предлагаешь забыть про Малику, про нерожденного ребенка?
– Предлагаю сделать выбор в пользу будущего, - возражает он.
– Если Лера тебе правда важна. Она уже надломлена. Хочешь добить ее?
– То есть спустить ублюдку все на тормозах? Пусть дальше живет!?
– Ты меня не слышишь, - разочарованно протягивает Рустам.
– Никто не обещал, что будет легко. Но порой нам приходится делать очень сложный выбор. Не ошибись в нем. Второго шанса не будет.
Его слова отзываются во мне, задерживают и оседают. Я ведь и сам задумывался над тем, могу ли отказаться от мести. Но тогда я не знал о том, что наш ребенок был фактически убит Басмановым.
– Я не смогу забыть.
– Никто и не просит. Мы можем сделать все по уму - Басманов получит свое. Если же ты сорвешься и уйдешь в штопор… Что ты ей этим докажешь?
– Что смогу защитить!
– рявкаю.
– Что не позволю никому безнаказанно причинять ей боль.
Он вздыхает.
– Надумаешь что-то делать, позвони. Решение за тобой. Но смотри не пожалей.
Друг уезжает, а я еще долго стою на улице, пытаясь привести мысли в порядок. Тьма во мне не унимается. Единственная, кто могла с ней бороться, сейчас недоступна. Между нами такая пропасть…
Но как бы глубока она ни была, я не отступлюсь. Лера будет со мной. Будет моя. Даже если для этого понадобится очень много времени.
И все же слова Рустама не оставляют мои мысли. Несколько дней кручу их , проживаю и обдумываю. Лера держится отстраненно. Мы едва ли парой слов перекидываемся за день. В основном она отвечает односложно и довольно сухо.
В доме везде понатыканы камеры - Богдан в этом смысле помешан на безопасности. И я пользуюсь этим, когда ожидание становится невыносимым, а реакция на мои визиты в ее комнату слишком очевидна.
Включаю и наблюдаю, как Лера подолгу стоит у окна. Просто смотрит куда-то далеко, после сидит на кровати и будто не здесь находится.
Я чувствую, что с каждым днем теряю ее все больше. Но последней каплей становится, когда узнаю, что она плачет по ночам. Тихо едва слышно. Гладит живот, словно у нее фантомные боли.
В этот момент месть и мысли о Басманове отходят на задний план. И я воспользовавшись связями Вейхмана, нахожу врача, который сделал это с Лерой…