Дочери Хозяина Теней
Шрифт:
– Ну, по крайней мере, мы знаем, что здесь есть какао, – пожимаю я плечами, с завистью и текущей слюной глядя на девочку в прелестнейшем платьице, что сидит со своими родителями за одним из столиков в кафе.
– И счастливые семьи, – дрожащим голосом добавляет Анита.
Мы редко говорим с ней об этом, но… нам бы хотелось, чтобы нас удочерили. Мы не слышали причин, по которым наши родители в этом мире нас оставили, не знаем, умерли ли они или просто бросили нас. Но, хоть мы и были друг у друга, телами мы были детьми, вследствие чего и ощущали себя
– Девочки, вы потерялись?
Подскочив на месте, я резко оборачиваюсь и упираюсь взглядом в чужие длинные стройные ноги. Сглотнув, я высоко задираю голову, но у меня не получается рассмотреть лицо внезапного собеседника-великана ровно до тех пор, пока он не преклоняет колено, как рыцарь.
– Ох, – изо рта сестры вырывается поражённый вздох. Я её понимаю.
Чёрные непослушные волосы обрамляют красивое молодое лицо незнакомца. У него молочно-белая кожа, словно он совсем не восприимчив к палящему солнцу, зелёные глаза, прямой нос и такая мягкая улыбка, что будь я постарше, у меня бы сердечко чаще забилось. Мужчина не кажется страшным, но внешность обманчива, нам ведь с сестрой всё же не совсем-совсем семь лет!
Я встряхиваю головой, отгоняя наваждение, и мой хвост покачивается на свету.
– Это же… – незнакомец чему-то удивлён, он протягивает руку, словно зачарованный, но, увидев, что мы с сестрой пятимся, резко её одёргивает. – Я прошу прощения, юные леди. У вас очень интересный цвет волос.
Тааак… пошли странные комплименты. Анита опасливо оглядывается, я же стараюсь не отводить взгляда от мужчины.
– Обычный, – буркаю и жду, что увидев проявление недружелюбия с нашей стороны, незнакомец отстанет. Не станет же он что-то делать на переполненной народом площади?
Но он так и сидит перед нами на коленях.
– Должно быть, я вас напугал, – вдруг понимает он и, склонив голову, представляется: – Сэр Клод Лоял, рыцарь герцога Колденхарда. Доводилось ли вам слышать о герцоге Колденхарде?
Анита дёргается. Крайне восприимчивая, она-то сразу вспоминает о том, кто такой герцог Колденхард, а вот я не соображаю, пока она не произносит:
– Вы рыцарь Хозяина Теней?! Извиняемся, если проявили грубость!
Хозяин Теней? Постойте, тот самый Хозяин Теней, которым нас пугали на ночь воспитательницы? Единственный маг в империи, обладающий способностями повелевать тенями? Сильный, быстрый и смертоносный, подобно чудовищу?! Этакий здешний Тёмный Властелин?!
– Да, мы извиняемся! – после щипка со стороны Анни, спешно добавляю я.
– Но вы же ничего не сделали, – рыцарь пребывает в недоумении, но недолго: – Но, если вы чувствуете себя виноватыми, не откажетесь от угощения? – он кивает в сторону кафе.
Аниту начинает трясти. Я же… настороже. Непонятно, что страшнее: отказать рыцарю единственного герцога империи, мужчине явно благородного происхождения, или согласиться? Незнакомцы, желающие угостить детей, ничего хорошего не несут. Вот уж… сбежали от сутенёра непонятно к кому!
Внезапно рука Анни очень крепко сжимает мою, а потом она тянет меня в толпу. Я плетусь за ней следом, поражённая её внезапным шагом.
– Стойте! Подождите! – кричит рыцарь нам вслед, но мы с сестрой упорно проталкиваемся через толпу, пока не оказываемся на другом конце площади.
Анита утягивает меня в проулок и тяжело дышит.
– Давай вернёмся?
Я смотрю на неё и уже не могу сказать однозначно, что это плохая идея. Может, Мэри не позволила бы нас никому отдать? Хотя, что может воспитательница против хозяина приюта?
– Из огня да в полымя, – вздыхаю я, прислонившись к стене. – И чего этот рыцарь от нас хотел?
– Даже думать не хочу! – отрезает близняшка и тут же себе противоречит: – А вдруг он хотел отдать нас Хозяину Теней? Он же чёрный маг, да и герцог к тому же, мало ли, что он делает с детьми… Не зря нас им постоянно пугали!
– Да ну… вряд ли всё настолько плохо, – сомневаюсь я. – Родственнику императора, конечно, могут многое спускать с рук, но не всё же…
– Так потому этот сэр Клод и хотел привести ему потерявшихся детей! – припечатывает Анита.
Я вздрагиваю:
– У тебя слишком богатое воображение.
– А ты слишком беспечна!
Напряжённость момента внезапно разрушает протяжное урчание моего живота. В приюте уже должно быть время ужина. Анита хмыкает.
– Вечно ты о еде думаешь.
– Я же ничего не сказала! – возмущаюсь я и стукаю её кулачком по плечу.
– Девочки!!! – знакомый голос и обычно мягкие руки крепко хватают за плечи. – Вот вы где, негодницы! Мы вас все обыскались!
Мэри, в своём чёрном платье воспитательницы, в котором наверняка даже вечером жарко в такое тёплое лето, хватает меня и Аниту за крохотные ладошки и сжимает, как в тисках. Она никогда так раньше не делала.
– Вы хоть представляете, как заставили нас волноваться?! – отчитывает она, выводя нас на площадь и практически таща за собой. – Не ожидала подобного от вас! Вы меня очень, очень разочаровали!
– Мэри, мы… – пытаюсь вставить слово я, напуганная и немножко чувствующая вину.
– Воспитательница Мэри, Алесса! – шикает на меня девушка. – Где твоё воспитание?
От неожиданно резкого тона Мэри я прикусываю язык и переглядываюсь с Анитой. Она прикладывает указательный палец свободной от хватки руки к губам.
Через десять минут нас вталкивают в комнату на третьем этаже приюта и запирают дверь на ключ. Другие дети за нашей спиной, выходящие из столовой, перешёптывались, пока нас вели туда. Никогда прежде мы не попадали в комнату наказаний.
Комната наказаний маленькая и тёмная. Здесь есть окно, но оно закрыто тканью, прибитой к нему, и пропускает очень мало света. Стоящие у стены в ряд кровати занимают почти всё пространство комнаты. Здесь ни игрушек, ни стола, ни книг, ни фонаря или лампы, чтобы попавший сюда сидел в тишине и думал над своим поведением.