Дочери Волхова
Шрифт:
– Успеют еще! – Молодая Родоумова вдова Снежица махнула рукой.
Она не ушла, потому что вовсе ничего не боялась, во всем полагаясь на судьбу. Это была крупная, сильная, румяная круглолицая женщина, молодая и бездетная, бойкая, с громким голосом. На женских сборищах и павечерницах ее всегда было издалека видно и слышно, но и с мужской работой, живя одна, она справлялась легко. Вот кто мог бы участвовать в битве наравне с мужчинами, и если бы до этого дошло, то уж Родоумиха не осрамилась бы.
– Вы, девки и бабы, слушайте! – Милорада замахала рукой, призывая всех подойти. – Если вдруг прорвутся сюда гады эти, вы смотрите,
– Поняли, матушка, поняли, – закивали женщины.
– А давай посмотрим, – шепотом подбивала Белка Дивляну и Дубравку. – За плетнями схоронимся, поглядим. А если цьто – убежать успеем.
– Да я бы пошла, – Дивляна опасливо покосилась на Милораду, – но мать косу выдернет, если увидит. Она и так все сердится, что я с дороги воротилась.
– А тебе коса-то еще пригодится, – хихикнула Дубравка. – Правду говорят, будто тебя плесковский княжич назад привез?
– Ну, было цьто-нибудь? – Белка склонилась поближе, с любопытством вытаращив глаза. – Ну, расскажи!
Дивляна собиралась ответить, но Дубравка вдруг схватила ее за руку:
– Стойте!
Все подняли головы и прислушались. Со стороны Волхова донесся громкий крик сотен голосов – яростный, протяжный вопль, в котором слышались и гнев, и ненависть, и отчаянная решимость.
– Началось… – Дубравка аж присела, будто ее не держали ноги. – Ой, боги светлые…
Три корабля приблизились к Ладоге на самом рассвете. Шли они, как и предсказывал Вологор, на веслах, убрав паруса, чтобы не рисковать, если при высадке вдруг резко поменяется ветер. Ополчение ждало их за мысом в устье Ладожки, где всегда приставали корабли. Места здесь было не слишком много – пустырь в несколько десятков шагов шириной, просторные клети для товаров почти у самой воды, а далее еще разбросанные дома и огороды. Вестмар обнадеживал, что это даже хорошо: викинги не получат возможности наступать сомкнутым строем, как у них принято, им поневоле придется разорвать строй и наступать рядами между постройками. И в тесноте, где местные знают все закоулки, силы почти уравняются.
Домагость расставил людей так, как было решено на совете: впереди – ополчение, которое возглавлял он сам с другими старейшинами, сбоку, перед клетями, – Вестмар со своими людьми. В кустах и за кузницами на мысу прятались десятки лучников, а на другом берегу Волхова, в зарослях – там не было никакого жилья, а лишь россыпь варяжских могил, – ждал его старший сын Доброня со своими родичами по матери, чудинами.
И вот показались вражеские корабли – с красными щитами на мачтах, с оскаленными, словно норовящими укусить мордами змеев на передних штевнях. Большие, узкие и длинные, вмещавшие человек пятьдесят-семьдесят каждый, они казались истинными змеями, вышедшими из озера Нево – Бездны, чтобы погубить все живое на этом берегу.
Охотник Мороз закричал совой, и по его знаку из кустов и с вершины мыса в людей на кораблях, хорошо видных сверху, полетели стрелы. Викинги были хорошо вооружены, многие в кольчугах или в доспехах из железных пластин на кожаной основе, в шлемах с полумасками. Гребцов прикрывали щитами их товарищи, и по большей части стрелы воткнулись в щиты, но кое-какие из них все же нашли своих жертв. Раздались первые крики, снизу в ответ тоже полетели стрелы, заставив охотников спрятаться в кустах и за постройками. Но между тем корабли, не замедляя хода, шли к устью Ладожки за мысом, где удобнее всего было высадиться на берег.
Ополчение ждало их, подойдя вплотную к воде, чтобы помешать высадке. Вождь викингов, стоявший на носу переднего корабля – его легко было узнать по богатому доспеху и шлему с позолоченной отделкой, – закричал что-то и метнул копье в толпу на берегу, целя в Домагостя, в котором тоже опознал воеводу. Домагость, стоявший с мечом и щитом, от копья уклонился, но оно поразило в плечо оказавшегося позади него Миряту, Братомерова сына. Тот вскрикнул и упал бы, если бы в тесной толпе было куда падать.
Крик его потонул в общем шуме – первый корабль с разгону вылетел на мелководье, но еще до того, как он остановился, викинги стали прыгать с бортов, посыпались горохом, прикрываясь щитами от летящих в них стрел и сулиц. Ладожское войско качнулось им навстречу – тогда над берегом и взлетел тот вопль, который услышали женщины возле леса. Вопль, в котором слились все разнообразные чувства бойцов: жажда победы, ужас перед гибелью, смотрящей в лицо, боевая ярость, позволяющая не думать о смерти, а только о крови врага. Будто призыв к Перуну, голос битвы взлетел до самых небес – серых, хмурых, словно склонившихся к земле, чтобы лучше видеть.
Заморосил дождь – последнее дело, поскольку на мокрой земле легко поскользнуться, а в бою достаточно на один миг утратить равновесие – и напорешься на вражеский клинок.
Викинги начали сражаться еще в воде. Иные из них из-за множества воткнувшихся в щиты стрел вынуждены были бросить их и держали оружие обеими руками. Не жалея себя, уже зная, что не уйдут живыми, они рвались вперед, будто железный ураган, теснили ополчение прочь от берега, чтобы дать возможность товарищам ступить на твердую землю. Охваченные неистовством, они кричали и вопили, и от этого дикого, нечеловеческого вопля у мирных работников кровь стыла в жилах и слабели колени.
Первые из викингов, вышедшие на песок, тут же становились жертвами чьих-то клинков и падали, мешая свою кровь с холодной волховской водой. Однако большинство быстро образовало сомкнутый строй, который двинулся на ладожан и отбросил их от воды.
Закипело яростное сражение: числом противники были почти равны, но викингов отличали лучшее вооружение, выучка и опыт. Однако ладожане, бившиеся на пороге своих домов, были полны решимости не отступать.
Половина свейского строя оказалась напротив дружины Вестмара, продвижение замедлилось. Часть викингов не могла двигаться вперед так же быстро, как другие, и отстала; их строй начал растягиваться, даже разорвался ненадолго, хотя конунг, умело управляя боем, успевал затыкать дыры. Большинство ладожского войска постепенно отступало под напором лучше вооруженных и более опытных противников. У воды остались лежать тела – залитые кровью мертвые, раненые. Кто-то пытался отползти, кто-то силился встать, кто-то захлебывался, не имея сил поднять голову из весенних волн. Недавно шедший назад Волхов жаждал жертвы – и теперь он ее получал.