Дочки-матери
Шрифт:
Глава 6
Мака отключила на своем телефоне звук – Инна достала ежеминутными звонками. А вот если бы не машина, она бы так и не соизволила вспомнить о том, что у нее есть дочь! Хозяин, скорее всего, потребовал денег, вот мамаша и бесится.
Но где, спрашивается, была она в прошлый понедельник, когда Маку избили, когда она приползла домой вся в ссадинах и синяках? Вот когда ей нужна была помощь! Только Инна все время ускользала, отводила взгляд. И делала вид, что проблемы дочери ее не касаются! А ведь если б не чудо, сейчас глупая мамаша носила бы ей передачи в травматологию.
Мака
Конечно, несмотря на бурное раскаяние Фила, Мака не простила ему предательства. Заложил ее ни за грош, чтобы спасти собственную шкуру. А потом испугался, увидев, что натворил, и притащил тех двух мужиков, чтобы напугать девок.
Перед глазами Маки, словно в тумане, снова возникли руины и три покачивающиеся перед ней фигуры: две большие и одна поменьше – Фила.
– Тебя проводить домой? – заботливый голос доносился сквозь помехи: звон и гул в ушах.
Мака не торопилась отвечать: ощупала одну ногу, потом другую. Встала, ухватившись за протянутую ей широкую жесткую ладонь.
– Не-а, – мотнула она головой, – сама дойду.
– Точно ничего не болит? – уточнил тот же беспокойный дядька, а Мака подумала тогда: «Вот бы мне такого папашу».
– Все норм.
– Счастье, что приятель твой вовремя подоспел!
– Угу.
Мужики попрощались и, поручив девочку заботам «спасителя», отправились восвояси. Фил стоял перед Макой, опустив в землю глаза. За каждым плечом болталось по сумке: когда только успел сгонять за ее портфелем? Дождавшись, когда дядьки скроются из виду, Мака собрала оставшиеся силы и, выплескивая собственную боль, нанесла точный и короткий удар ногой. И, не удержав равновесие, тут же упала.
Пока Фил корчился рядом с ней на земле, она лежала на поваленной сетке забора и думала о том, что больше никогда и никого не будет любить. Чувства умерли в одно мгновение, оставив после себя презрение к тупому ублюдку с красивыми глазами под черной челкой.
– Прости, – просипел предатель, – я не знал, что Ритка…
– Дебил, – оборвала она.
Надо было подняться, уйти, но у нее не осталось сил. Мака лежала и смотрела в небо, пока Фил оправдывался перед ней.
Вот уже десять дней вся школа стояла на ушах – кто-то пробрался поздним вечером в учительскую и устроил в железном ведре погребальный костер сразу шести классным журналам. В выборе было мало логики: один пятый класс, один шестой, девятый, десятый и два одиннадцатых. Директор, узнав о происхождении горстки пепла в ведре, получил сердечный удар и слег в больницу; завуч по воспитательной работе, решив не выносить сор из избы, с рвением взялась за расследование. Беседу проводила с каждым учеником – начала, конечно, с одиннадцатых классов, которые лишились журналов всего потока сразу.
Оказывается, это Фил по пьяни решил отправить в самодельный крематорий свои двойки. Стащил у матери, которая работала поваром в школьной
Но Ритка вцепилась в Фила мертвой хваткой, а когда поняла, что тот собрался бросить ее, начала шантажировать. И заодно объявила войну Маке.
Но он же, когда согласился написать записку, не знал…
– Все? – поинтересовалась Мака, когда предатель умолк.
– Вроде…
– Тогда я пошла.
– В смысле? – чуть не плача, задал он свой идиотский вопрос.
– В прямом!
Вот в тот момент Мака и поняла, как не хватает ей совета умного человека. Как поступить? Пойти и «сдать» Ритку, а вместе с ней Фила? Или оставить все как есть, пусть разбираются сами? Но поговорить оказалось не с кем. Матери было не до нее: она пропадала на работе, а когда приходила домой, как полоумная драила, скребла, варила на целую роту. Зачем?! Кому это надо?! Нужно было просто поговорить с дочерью!
Сейчас, сидя на крыше гаража и наблюдая за утихающей жизнью двора, Мака жалела о том, что не разбила машину в хлам и не сломала заодно себе шею – вот тогда мамаша вышла бы из бездумного оцепенения! В голове возникла картина: кладбище, толпа народу, включая полшколы, и Сашка в гробу, усыпанная цветами до подбородка. Инна падает перед ней на колени – слезы так и текут в три ручья, она просит прощения у дочери, кается в том, что Сашка была ей не нужна. Мака смахнула со щеки слезу.
Хотелось бы верить, что хоть в такой ситуации ее бесчувственная мамаша заплачет. Ни разу за всю свою жизнь Мака не видела в ее глазах ни слезинки. Эта женщина, которая по неведомой ошибке природы стала ей матерью, была вся из железа – от макушки до пят.
Телефон снова замигал, только теперь беззвучно. Мака перевернула его экраном вниз: пусть мамаша понервничает.
И тут она увидела ее саму – как сумасшедшая, в тапочках, в халате под расстегнутым пальто Инна бегала по двору с телефоном у щеки, заглядывая в беседки, в соседние подъезды. Потом выскочила в арку, ведущую на проезжую часть, и скрылась из виду. Маке стало стыдно за мать – куда в таком виде? – она схватила мобильный и нажала прием вызова.
– Да!
– Сашенька, – было слышно, что мать запыхалась; фоном ее голосу служил нескончаемый гул машин, – ты где?!
– На улице, – повторила Мака прежний ответ.
– Я ищу, тебя нигде нет!
– Сколько, он сказал?
– Что? – Инна не поняла.
– Сколько денег мужик запросил за вмятину?
– А-а, – мамаша, наконец, сообразила, – я не знаю пока. Разве это имеет значение?!
– Имеет. – Больше всего Мака ненавидела в матери это показное геройство: с ее зарплатой денег даже до конца месяца не всегда хватало. – Я в Макдак работать пойду.
– Сашенька, – наверное, от холода, ее голос начал дрожать, – не надо. Все решим с машиной, ты только приди домой! Я же хочу помочь.