«Додж» по имени Аризона
Шрифт:
— Ну-ну, — говорю. — Пусть дерзает.
Интересно, думаю, что он на этот раз выудит?
«Зверобой» или «фердинанд»?
— Вот бы ему самому, — мечтательно так рыжая заявляет, — откуда-нибудь тоже убийцу наколдовать.
И тут у меня в голове шестеренки одна за другую зацепились.
— А ну-ка, святой отец, — говорю, — повторите, что этот Охламон насчет следующего опыта пишет?
Один, вдали от замка, и еще позаботится, чтобы ему никто не мешал?
— Ты, — Кара встрепенулась, — что задумал,
— Да так, — говорю, — просто. Он меня все-таки в этот мир вытащил, а я его так и не поблагодарил. Надо будет как-нибудь навестить, а то неудобно получается, можно даже сказать, невежливо. С моей стороны.
Тут вся троица на меня так ошарашенно глянула — ну, словно я опять чего-то не того ляпнул.
— Ты хочешь убить Гор-Амрона?
— Именно.
— Но… он же черный маг.
— Да хоть зеленый змий, — говорю. — Мне-то что? Это вроде как с «тиграми». Да, тяжелый танк, да, броня толстая и калибр немаленький. Опасная машина, не спорю. Но если, как говорит старшина Раткевич, серьезно и вдумчиво к этому делу подойти, то отличается «тигр» от остальных танков только тем, что дольше горит.
— Сергей, — осторожно так начинает поп. — Не подумай, что мы сомневаемся в твоей храбрости, но вступить в поединок с черным магом…
— Поправочка. Не собираюсь я с ним вступать ни в какой поединок.
— А как же ты собрался…
Тут уж я на них посмотрел… странно. Нет, ну в самом деле — какой год у них тут война идет, а они — ровно как дети.
— Да уж как получится, — говорю. — Подвернется случай лопатой из-за угла по лысине треснуть — тресну лопатой. Или еще как-нибудь. А на поединок пусть его гаубичный дивизион вызывает.
И тут у меня в голове снова шестеренки закрутились.
— Стоп, — говорю. — Святой отец, а когда он будет свой великий эксперимент ставить, этот Гарик Охламон в письме написал? А то, может, мы вообще зря спорим? Пока я валялся, можно было из моего мира эшелон с боеприпасами по снарядику перетаскать.
— В письме нет указаний на точную дату, — говорит поп. — Но, скорее всего, это будет завтра. Ведь даже такому сильному магу, как Гор-Амрон, тоже нужно дождаться благоприятного расположения звезд.
— Вот и замечательно, — говорю. — Святой отец, а вы поточнее время определить можете? С помощью вашей астрохре… тьфу, по звездам.
— Звезды светят всем, — улыбается поп, — и, если боги будут ко мне милостивы, то я смогу назвать не только точное время, но и место, где Гор-Амрон попытается свершить свое черное дело.
— Ну, святой отец, — говорю. — Если вы мне такой подарок сделаете, считайте, Гарик уже вас больше не побеспокоит. Им уже будут его приятели-черти заниматься. А у них к нему вопросов надолго хватит.
— Но как ты…
— Честно говоря, — отвечаю, — пока и сам точно не знаю. Но сходить, посмотреть, считаю, нужно.
— Что тебе для этого нужно?
Это Аулей спросил. Ему, похоже, моя идея сильно по душе пришлась. Ну, еще бы, Гарик этот, как я понимаю, его самый что ни на есть непосредственный противник, причем званием даже чуть повыше, чем он. Вроде бы как я нашему комдиву предложил штаб немецкого корпуса накрыть.
— Во-первых, — говорю, — эти самые координаты, ну, то есть время и место. Это главное. А во-вторых… там видно будет. Что надо, то и спрошу.
— Ты возьмешь кого-нибудь с собой?
— Нет!
— Но…
— Я должна пойти!
Это рыжая выпалила. Даже Аулей от неожиданности вздрогнул.
— Карален!
— Айн момент, — говорю. И рыжей: — Сядь и замолкни. А еще раз начнешь неполученный приказ обсуждать — вылетишь за дверь! Ферштейн?
Вспыхнула, зубами скрипнула, но села. Я ее еще секунд пять взглядом к стулу попригвождал, потом к попу обернулся.
— Так когда, — спрашиваю, — сможете время и место сообщить?
— Наиболее благоприятное время, — говорит поп, — как я уже сказал, наступит завтра днем. А место… с местом сложнее. Мне нужно будет произвести кое-какие вычисления, но, боюсь, даже в этом случае я смогу получить лишь приблизительные…
— Насколько? — спрашиваю.
— Если боги будут ко мне благорасположены — с точностью до полулиги.
То, что пол, а не целая лига, думаю, это, конечно, хорошо. Вот только сколько в этом «пол»? Помнится, когда я на дерево залазил, замок высматривать, рыжая тоже говорила, что до него две штуки этих самых лиг, а было до него…
— В ваших километрах, — говорит рыжая, — это будет один и еще половина.
Что ж, думаю, это еще куда ни шло. Вполне приемлемый треугольник ошибок, я о местных пеленгаторах был куда худшего мнения.
— И сколько времени, — спрашиваю, — вам, святой отец, на эти расчеты потребуется?
— Ну, — задумался поп, — надеюсь, что до полудня справлюсь.
— Вот и отлично, — говорю. — А я пока прикину, что и как с собой потащу.
— Малахов, — шепчет рыжая, — если ты посмеешь…
Тут уж я не выдержал.
— Господин барон, — Аулею говорю. — Я, конечно, извиняюсь, но не могли бы вы вашу замечательную дочурку куда-нибудь запереть? Часиков так на пятнадцать? А?
— Он, — заявляет рыжая, — не может!
Я на Аулея уставился — а он кивает.
— Дело в том, Сегей, что по нашим законам и обычаям я не могу приказывать ей после того, как она принесла вассальную присягу другому.
— А кому она… — начал я и вдруг соображаю — да это ж она мне эту самую присягу произнесла, то есть принесла. В первый день еще, тогда, во дворе. Ну, р-ры-жая!