«Додж» по имени Аризона
Шрифт:
— Что он, — ору, — делает?
— А?
— Что он делает?
— Огнем плюется.
— Ну так, — кричу, — и говори в следующий раз — «воздух»!
А звероящер тем временем вираж заложил — и пошел в лобовую. Гляжу я, как он в размерах увеличивается, а в голове только одна мысль: «Черт, до чего же здоровая тварь!»
Тут пулемет застучал, я опомнился, руль влево рванул, «Аризона» как кузнечик прыгнул — рыжая чуть за борт не вывалилась, хорошо, что за пулемет цеплялась, — а справа огнем рвануло. Хорошо рвануло — кило на десять, если за фугаску засчитать.
Ну,
Пронесся он на бреющем над самой машиной — у меня аж пилотку воздушной волной сбило.
— Почему пулемет молчит?!
— А ты, — Кара орет, — еще резче повернуть не мог?!
— А ты, — тоже ору, — поджариться захотела?! А ну к пулемету — на второй заход пошел!
Не знаю, какой там у этой твари мотор и чем она на обед заправляется, но вой от нее почище, чем от «лаптежника».
Я оглянулся, по тормозам ударил — полыхнуло впереди, дракон опять над самой машиной пронесся. Рыжая пулемет развернула, очередь вслед дала — мимо.
— Совсем ослепла?! — кричу ей. — В такую тушу в упор попасть не можешь?!
— Может, сам попробуешь?
— Ага. А ты за руль?!
Тут «Аризона» на холмик налетел, так тряхнуло — хорошо, что за руль держался. Из кузова повылетало что-то, накренились так, думал — перевернет и сверху как мух прихлопнет. Нет, обратно на четыре шлепнулись.
А дракон по новой разворачивается.
Ну, думаю, теперь все. Сейчас он играть бросит и издалека поливать начнет.
Наддал газу и, как только огненная полоса навстречу протянулась, — рванул вбок, прямо сквозь огонь. Пламенем лизнуло, опалило — ну все, думаю, конец покрышкам. И где я теперь новую резину для «Доджа» достану?
А пулемет над головой грохочет — и все мимо.
— Тебе что, — кричу, — жить надоело?! Пол-ленты впустую?! Вернемся — разжалую ко всем чертям собачьим. Будешь Трофиму патроны подносить.
— Ну не умею я, — рыжая чуть ли слезы по лицу не размазывает, — по воздушным целям стрелять.
— Научись! А то он быстрее тебя научится.
Черт, думаю, ну если он нас и на четвертом заходе не накроет — значит, и среди драконов косоглазые попадаются!
Давлю на газ и слышу, что мотор от всей этой перетряски частить начал.
— Ну, что же ты, — шепчу, — «Аризона». На тебя вся надежда. Вывози, родимый. Мне сейчас только проблем с зажиганием не хватало.
И вправо-влево, вправо-влево. Как говорил командир нашей автороты капитан Бояров, наводящим ужас зигзугом. На любой другой машине давно уже кувыркнулись. Одно спасение — что у «Аризоны» привод на все четыре да покрышки широкие, с зацепами.
На грунтовой дороге «Додж» — царь и бог, второй после танка. Любой «Опель-Адмирал», да что там «Опель» — любой «Мерседес», хоть из-под самого фюрера, достанет.
Оглядываюсь — дракон уже совсем близко, а Кара губу прикусила и жмет на спуск так, словно решила всю ленту перед смертью успеть расстрелять — только гильзы градом в кузов сыплются. И попала!
Дракон на миг в воздухе замер, словно со всего разгону на стену налетел, — и шлепнулся наземь.
Я
— А ну, — говорю, — пусти-ка за пулемет. Прицелился хорошенько и выпустил в эту тварь остаток ленты. А дракону хоть бы что. Только еще больше извиваться стал.
Да что же это такое, думаю, в шкуре они у него, что ли, застревают? Или вовсе отскакивают, как от танковой брони? Эх, «эрликон» бы сюда.
А пока «эрликона» нет, надо сматываться. А то еще очухается, зараза.
Развернулся и наддал газу от греха подальше.
Нет, думаю, но какова зверюга! Выдрессировать бы их — и в штурмовую авиацию. Да и на земле неплохо.
— Интересно, — спрашиваю. — Максимальная дальность залпа у него какая?
— Что?
Рыжая на меня опять как на контуженого глянула, а я на нее и как расхохотался — еще больше, чем давеча с Арчетсм.
Потому как видок у нас обоих и в самом деле был еще тот. Рожи в копоти и порохе, грязью присыпаны, полуоглохшие — в бою не до того было, а ведь когда над головой крупнокалиберный лупит, можно очень даже запросто без перепонок остаться. Тоже мне — герои-зенитчики.
— Плюется он, — в ухо ей кричу, — как далеко?
Кара аж вздрогнула.
— Триста шагов, — тоже на ухо орет.
— А бегает он по земле быстро?
— Нет. Плохо. А зачем тебе?
— Да так, — кричу. — Думаю. На ПТО он, значит, не сгодится.
— На что?!
— Ни на что, а на ПТО. Противотанковое орудие. Думал, может, удастся эту тварь вместо пушки приспособить. Да только при такой хилой подвижности и дальнобойности ему не то что танк — броневик башку отстрижет.
— Еще никому, — заявляет рыжая, — не удавалось укротить дракона. Только самые великие черные колдуны иногда подчиняли их себе.
— Ну вот, — говорю. — Ты же сама себе противоречишь. С одной стороны — никому, а с другой великим черным. Не бывает так. Тут либо — либо: либо никому — либо кому-то, а раз кому-то можно, значит, и мы можем попробовать. За попытку-то у вас денег не берут, а?
Ага. Только очки снимают. По одной жизни за промах. Сколько у вас там жизней, а, старший сержант? Или ты уже в минусе?
Ладно. Кое-как доехали мы до замка, въехали во двор — у гавриков на воротах челюсти до земли поотвисали, еще бы, про наш видок я уже говорил, а «Аризона» еще лучше выглядит — весь в грязи и подпалинах, прямо танк из боя. Затормозили. Рыжая моментально наверх умчалась — по всему видать, геройскими подвигами хвастаться, а я подумал, постелил кусок брезента и полез днище у «Аризоны» осматривать — мало ли чего этот дракон чертов наплевать мог. Да и валуны, опять же, если и объезжал, то через два на третий. А без машины оставаться очень даже не хочется. Война закончится, ленд-лиз этот из моего мира медным тазом накроется, а своей автомобильной промышленности тут, по всему видать, ни в эту пятилетку не предвидится, ни даже в следующую.