Шрифт:
Ручки Дженни яростно царапали накачанную грудь советского спортсмена. Его русский акцент, щетина и запах плохих сигарет, – все это сводило её с ума. Она приоткрыла губки и поцеловала мужчину стискивающего её хрупкое тело в своих объятиях.
Дженни проснулась в микроавтобусе на подъезде к студенческому лагерю. После долгого перелёта ей снились странные сны.
Дженни только исполнилось 19, когда родители её отправили в советский студенческий лагерь. Несмотря на то, что сами они были ярыми американцами и империалистами, они с детства готовили свою красавицу, не по годам развитую доченьку, к поездке в СССР.
Стройненькая шатенка, с густыми вьющимися волосами до середины плеча Дженни уже с последних классов школы сводила всех парней с ума, своей осиной талией, пышной попкой и бюстиком второго размера вечно обтянутым маечками с американской символикой.
Артек в 86ом году был, как никогда открыт для западных студентов. Все говорили о перестройке и Дженни была пожалуй первой американской девочкой, которая осмелилась приехать в закрытый и казавшийся таким агрессивным Советский Союз.
Дженни наслаждалась крымскими видами. Зеленая листва и красные флаги развевавшиеся там и тут над высокими соснами. Пионеры и главное редкие в штатах волги!
После долгого перелета из Вашингтона Дженни немного клонило в сон, но она быстро проснулась от громкого и властного голоса Василисы – куратора её группы. Перед ней стояла высокая блондинистая комсомолка с убранными в хвост длинными волосами и маленькими очёчками на слегка курносом носике. В довольно современном для 80х блейзере, черной узкой юбке почти до колена и черных туфлях с круглыми носами – она выглядела, ровно как комсомолки с агитационных открыток только в десять раз сексуальнее. У неё даже на руке был повязан красный платок, что очень взволновало Дженни, так как она подумала, что это дружинница кричит на неё, потому что она уже что-то случайно натворила в этой чужой и непонятной стране…
– Дженни, ты попадаешь в первый отряд. Первый отряд, понятно?
– Да. – с жутким акцентом кивнула американочка.
– Там девочки… девочки! Наши советские! – зачем то все громче и громче объясняла Василиса. – они хорошие. Хорошие понимаешь?
– Да, я понимать. – испуганно и смущенно закивала Дженни. Хоть она и говорила весьма плохо, но понимало по-русски отлично – с детства родители показывали ей советские фильмы.
Утомленная Дженни отправилась в палату к своим новым подругам. В комнате на аккуратно застеленных кроватях сидели девчонки от 18 до 22 лет. Брюнетки и блондинки про которых в штатах Дженни слышала только, что они очень преданны родине и готовы горло перегрызть любому капиталисту, оказались очень милыми брюнеточками и блондиночками. Девочки валялись на койках, болтали ножками в белых чулочках, улыбались и смеялись.
– Добры дэн – скромно сказала Дженни и переступила через порог своей стройной ножкой в американском кроссовочке на босую ножку.
Девочки оглядели её с ног до головы и продолжили болтать о своем. А Дженни заняла свою кровать у окна. Она залезла под теплое пуховое одеяло и еще несколько минут перед сном смотрела в окошко: мягкая зеленая листва тихонько шелестела в жарком летнем дне. Где-то недалеко токовал стрепет.
Над холодными белыми статуями на аллее витала золотая дымка июльской маеты. Дженни думала перед сном о том, что это страна оказалась настоящей сказкой, которую почему то скрывали от неё в Америке. Природа такая мягкая и дружелюбная, люди такие красивые и сексуальные.
Конец ознакомительного фрагмента.