Договор на одну тайну
Шрифт:
– Если и так, то мой Эдик никак не мог подставить Музеридзе. Он на тот момент был всего лишь докером. То есть никем. А Малхаз, или, как его тогда называли, Муза, с ударением на втором слоге, «крышей» мелких контрабандистов. То есть он, – Поля указала на мужа, – был Моськой. А Муза слоном. Я ж не говорю о том, что подбросить улики Эдик никак не мог, поскольку содержался в камере предварительного заключения.
– Спасибо, дорогая, за защиту, – проговорил Эд сурово. – Но тебе лучше оставить мужчин наедине…
– Да почему? – топнула ножкой она. Все еще была на взводе, вот и капризничала. Хотя женщиной Полина была понимающей. И знающей свое место. Нет, ее никто не притеснял, ее уважали и баловали, но не позволяли улаживать вопросы, в которых она не компетентна.
– Я тебя прошу.
Полинка рыкнула, сцепив кулаки, но удалилась. Когда ее и след простыл, Эд снова вернулся к разговору:
– Господин Лаврушин, а как вас по имени-отчеству?
– Олег Евгеньевич.
– Олег Евгеньевич, я так понимаю, вы решили, что коль я владею доком, а на его территории убит тот, из-за кого я когда-то чуть не лишился свободы, то я как-то причастен к преступлению?
– Есть такая мысль.
– Так вот я даже не знал, что Малхаз вышел. Ему дали двадцать лет. Тройное убийство – это не шутки.
– Согласен. Но выпустили Музу досрочно. Сейчас и таким упырям, что сидят за тройничок, нет-нет да и скашивают срок.
– Повторяю, я не был в курсе этого.
– Это всего лишь слова, господин Корнилов. А вот уже факты. – Лаврушин открыл папку, которая была при нем, и выложил на столик лист формата А4, на котором что-то было написано от руки.
– Не помню, где очки, не смогу прочесть. Вы мне словами…
– Это копия одного из нескольких писем, что господин Музеридзе написал вам из тюрьмы за последние два месяца своего заключения.
– Чего-чего?
– А вы пойдите отыщите очки и ознакомьтесь.
– Откуда у вас копия?..
– Это письмо он по какой-то причине не отправил, и его обнаружили в личных вещах покойного.
– Я не получал писем от Музеридзе. А вот откуда у вас и сведения, и эта бумажка с якобы копией? Ведь убитого нашли всего два часа назад? Когда ж вы нарыли все, Олег Евгеньевич?
– Муза «откинулся» месяц назад, и его кто-то сразу взял в оборот. В его адрес стали поступать угрозы, сожгли машину, на которой он ездил. Об этом он сообщил своему куратору. Тот принял меры. Когда я обнаружил труп Музы, сразу обратился к его куратору, а он снабдил меня и сведениями, и кое-какими уликами.
– Позвольте, я ознакомлюсь с письмом?
– Извольте.
Эдик взял распечатки и пробежался по тексту глазами. У него было идеальное зрение, про очки он врал.
– Муза меня в этом письме грязью поливает, – воскликнул он. – Негодует, что я никак не реагирую на его послания, будто бы он и вправду отправлял не одно, а несколько, и грозится вывести на чистую воду, как только выйдет на свободу.
– Поэтому автоматически вы становитесь подозреваемым.
– Товарищ капитан, да неужели, если б мне грозила опасность со стороны Музы, я стал бы машину его жечь?
– А что, сразу бы убрали? – криво усмехнулся полицейский.
– Даже если так… Вы же неглупый человек. Ну разве я бросил бы труп в своем же доке, если бы это сделал?
– Исполнители бывают не такими умными, как заказчики. – Капитан поднялся на ноги, вслед за ним вскочил «форменный».
– Я не имею к убийству Музы никакого отношения. И писем я не получал от него. А в следующий раз, если вы заявитесь ко мне вот так, я не буду с вами разговаривать без адвоката.
– Это ваше право. До свидания.
– Прощайте!
Эдик не пошел провожать полицейских до выхода. Но проследил, покинули ли они его дом. Как только дверь захлопнулась, он сердито крикнул:
– Полина, немедленно сюда!
Она плакала, утирая свою исколотую ботексом мордашку какими-то розовыми перьями. Пожалуй, это был веер. Или какой-то диковинный головной убор. А возможно, и экзотический лифчик. В общем, фигня из перьев, как идентифицировал ее Эдик. Поля держала ее в руках, когда прибежала на зов.
Выложив перед женой копию письма покойного Малхаза, он потребовал ответа.
– Да, я находила эти письма, читала, рвала и выкидывала! – выдохнула Поля. Тогда она еще держала себя в руках.
– Зачем? – прорычал Эд.
– Чтоб уберечь тебя.
– Я что, маленькая принцесса? Или столетний старик? Я сердечник? Эпилептик? Человек на грани самоубийства?
– Нет, но…
– Так какого хрена щадить меня?! Здорового психически и физически мужика!
– Я хотела сказать тебе об угрозах Музы через три года.
– То есть перед тем, как окончится срок его заключения?
– Да. Зачем моей маааасе волноваться лишний раз?
– Твое счастье, что я не бью женщин, а то так бы влепил тебе сейчас.
И вот тут она заплакала. И стала утираться перьями этими дурацкими…
Эд сразу перестал злиться. Его жена хотела как лучше. Пусть и получилось как всегда.
– Ладно, не реви, – буркнул Эд.
Но Поля стала рыдать еще громче, и перья, некогда пушистые, повисли сосульками.
– Мне нужна твоя помощь, Полина, – мягко сказал Эд, зная, что эти слова ее отрезвят. Его супруга не пустая кукла, она вдумчивая, понимающая и преданная. А что выглядит как кусок пластика с наклеенными волосами, так это ерунда. Считай, единственный недостаток.
– Что сделать для тебя, Мася?
– Обзвони подружек, сообщи о случившемся.
– Зачем?
– Они все равно узнают. Но лучше от тебя. Ты сообщишь им новость, а взамен они тебе доложат о том, как отреагировали на эти новости их мужья. – Поля, естественно, общалась с супругами местных воротил.
– О, я буду твоим информатором, да?
– Точно.
– Хорошо. Я сделаю это для тебя.
И унеслась к себе, чтобы приступить к обязанностям информатора.
А Эдик остался в гостиной думать.