Договор с двумя неизвестными
Шрифт:
В этот раз всё повторится. Надо четвертовать его, хотя бы воскреснет не так быстро. Этого требовал и Святоша, тот вечно суёт нос не в свои дела.
– Он – вор и мошенник. Самый настоящий мародёр! – кричал Риккон. – А ты покрываешь его, ни разу не отдал под суд.
– Мой возмущённый брат, сколько страсти в твоих словах. Скажи мне, Конни, ты давно был с женщиной?
– Роди, неужели ты не понимаешь, что он расхищает казну? Может он и родственник Мамы, но он преступник, место которому на эшафоте.
– Слушай, как раз недалеко от эшафота есть уютное местечко, твои нервы
– Скажи честно, Родик. Он с тобой делится? Тебя устраивает положение дел?
– Напрашиваешься в долю, мой сребролюбивый братец?
Конни в ярости запустил в него первым, что попалось под руку. Это оказалась игрушка Скотины, измочаленная и обглоданная кукла принцессы. Собака счастливо наблюдала за перепалкой, среагировала быстро, на лету подхватила любимицу и вернула её Конни, чтобы продолжить игру. Но покуда тот не отвечал взаимностью, а вращал гневными зрачками, собака применила действенное средство.
– Куси руку, кинь ещё, я снова поймаю, куси руку, бросай, бросай, бросай, – заливалась лаем Скотина.
– Роди, у тебя самая невоспитанная и глупая собака на земле, – хрипел Риккон.
– Она не единственная невоспитанная и глупая в моём окружении. Но она хотя бы не претендует именоваться принцем, – Родион погладил дурёху, и та проглотила собачье негодование.
– Нос, нос целуй, люблю тебя, пойдём гулять, – Скотина поднялась на задние лапы и облизала любимое вкусное лицо.
– Если ты этого не сделаешь, я найду средство доказать вашу виновность. Эта крепость нужна Империи даже больше, чем корабли в Море Течений!
– Не учи меня жить, Святоша! Займись делом, пока мы с Ридалагом строим крепости и корабли. Мне, например, нужны опытные каменщики. Камень класть умеешь?
– Я приеду, Родик, – угрожающе тихо прорычал Риккон. – Не думай, что я спущу вам это.
Родион запустил ему в спину игрушку, собака с радостным лаем бросилась вдогонку. Когда на тебя несётся сгусток мышц, равных по силе хорошему бойцу с ристалищ и оскалом осчастливленного крокодила, дрогнет и храброе сердце. Конни последние шаги сделал с подлетом, споткнулся о кресло, упал и был повержен собачьей нежностью.
Ночь – лучшее время, чтобы насолить ближнему своему. Родион редко пропускал предлог для мелкой мести, иначе, как поставить Святошу на место и нескучно провести время? Поспать можно в пути, девочки торопили с дорогой, уже ранним утром кареты отъедут к Пограничным горам. Если упустить момент, у него несколько недель, а то и месяцев, не будет возможности отвести душу.
– Куда, я с тобой, мы гулять, подожди, я соберу с собой игрушки, – засуетилась собака.
– Скотина, ты останешься здесь, – отпихивался Принц, вылезая на балкон.
– Я тоже хочу, ты на кухню, я знаю путь короче, еда…
– Заткнись, и живо в кровать. Я скоро вернусь. Да, отцепись ты, Скотина прожорливая, – пыхтел мужчина, выдирая из её сдавленной пасти кожаный бурдюк.
– Не отдам, кровь, фу, вкусно, это не мне, а кому, не останусь, – рычала обиженная собака.
Родион швырнул в комнату ботинок, Скотина от неожиданности расцепила зубы, облизнула окровавленную пасть и бросилась за новой игрушкой. Хозяин тем
Дальше было и просто, и сложно. Конни не планировал ночную встречу, он не мстительный, у него другие «добродетели». Он занудлив до зубной боли, простодушен настолько, что сам себя без труда вводит в заблуждение, а потом занимается самобичеванием. Эта стадия нравится Родиону больше прочих, но до неё ещё нужно довести двоюродного братца.
В одном ботинке неудобно, Принц присел на балконе и разулся. По плану, кровь предназначалась подушке Святоши. Тот проснётся, а из сотрясенной головы «вытек» мозг. Можно только представить его испуг и метания, когда думать нечем, а тело двигается, глаза видят, и глотка кричит от ужаса. Это будет утром, Родион уже уедет, криков не услышит, но предвкушает потеху и смакует подробности.
Комнаты Конни хорошо ему знакомы, Святоша живёт почти аскетично, ничего лишнего, только необходимые вещи и кипа бумаг. Он разбирает доносы и записи осведомителей, любит читать, находить в книгах ответы на все вопросы, делать выводы и непременно неверные. Вечером он не один, к нему зашла сестрица Тенна, утешает его, соболезнует травме, сетует, что без него в дороге будет скучно. Она права, без него будет скучно, ибо Риккон настоящий кладезь идиотизма, патриотизма и набожности. От того влипает во все тяжкие и глупые истории.
Родион подождёт здесь, на балконе, запутавшись в объёмных занавесках. Бурдюк с кровью после знакомства со Скотиной нещадно сквозит, чувствовалось, как кровь подтекает и капает на босые ноги злоумышленника. А Икота и Святоша долго не могут раскланяться, до чесотки противно слушать эти приторные нежности. Наконец Тенна поднялась, открыла дверь, сквозняком прилетел ветер, чуть приподнял занавески, и затуманенному взору двух участников драмы предстало инфернальное зрелище. Кровавые босые ноги и больше ничего.
Спокойную тишину дворца разорвал нечеловеческий крик, Тенна почти ревела и поразительным образом взвилась на дверь, будто там есть свободное место от призрака. Конни спрыгнул с кровати, его замутило и закружилась голова. В этот момент дверь сорвалась с петель, (вероятно, Святоша часто пользовался приёмом «хлопнуть дверью»), и в задумке прочные петли двери просели под весом девушки. С визгом та слетела вниз, Конни бросился ей на помощь, дверь накрыла несчастных влюблённых.
Родион понял, что это вершина его мести, выпутался из занавесей, плеснул крови вокруг придавленных родственников и резво бросился на волю. Такого исхода он не ожидал, вышло лучше первоначального плана, теперь мозг растёкся не только у Святоши, но и у сестрицы. Мокрые от крови ноги скользили, по пути Родион сорвался вниз, и только лёжа в кустарнике плетущихся роз, вспомнил, что забыл на балконе ботинок с приметной бляшкой, инкрустированной сапфирами.