Договор с Судьбой

Черненькая Яна

– Можно. И, иногда, нужно. Но, поверьте, Вы - последнее существо на свете, с которым я хотела бы говорить о таких вещах, - Ясная подняла разбросанные на песке вещи и принялась нарочито медленно одеваться, одновременно присматриваясь к реакции Эариана. Тот выглядел абсолютно бесстрастным, словно статуя.

– Скажите, а почему Гюрза вас так ненавидит?
– раздался неожиданный вопрос.

– Какое Вам дело до того?

– Я видел Гюрзу. Мы с ним дрались один раз. Это было около полувека назад. Сильный противник. Я сильно ранил его в плечо и задел бедро, впрочем, мне тоже досталось. В дальнейшем он меня избегал. Потому-то мне приказали за Вами наблюдать лично. Похоже, шанс одолеть Гюрзу есть только

у меня... если не считать бойцов из Круга, но им тоже сейчас охрана нужна. Признаться, с некоторых пор все, что касается Гюрзы, интересует и меня. А я уже несколько раз слышал упоминание о том, что он Вас ненавидит. Разумеется, мне интересно - за что. Как мне показалось при нашей встрече, он вообще не способен ненавидеть кого-то сильнее, чем представителей ор'шан. А то, как он с Вами поступил, наводит на мысль, что Вас он ненавидит не меньше, да и, опять-таки... разговоры...
– Эариан пожал плечами, словно недоумевая, как такое могло произойти.

Пантера закончила зашнуровывать ботинок и присела на песок. Уголек выбрался, наконец, из воды и присел рядом с хозяйкой, которая увлеченно выводила на песке пальцем какие-то узоры.

– Сложный вопрос. Это личное дело Круга, которое никого не касается, и мне не хотелось бы говорить об этом с посторонним...
– ответила Пантера, спустя какое-то время.

– Хорошо, не буду настаивать, просто иногда постороннему легче выговориться, чем своему. Я же вижу, что у Вас что-то не в порядке, поневоле слышал Ваш спор с Пумой. Честно говоря, то, что он говорил, меня возмутило до глубины души. В этом есть нечто исключительно мерзкое и неправильное. Мне сложно судить о том, что побудило прежнего Магистра на создание Круга с подобными порядками, но я не могу себе представить той цели, которая могла бы оправдать столь... радикальные средства.

– Эариан, я бы очень вас просила не нарываться на скандалы с моими друзьями. У меня иногда бывает впечатление, что вы намеренно провоцируете ссоры с ними. Гюрза и так ослабил Дом до предела, к чему нам еще самим ухудшать ситуацию?
– резко перевела разговор на другую тему Пантера.

– Спорный вопрос, кто из нас кого провоцирует, но, так и быть, постараюсь поменьше на них внимание обращать, - неожиданно смирно пообещал Эариан.

– Вы какой-то странный, честное слово, - заметила Ясная.
– Сначала издеваетесь, иронизируете, рветесь в драку, а теперь вот какой-то подозрительно кроткий, со всем соглашаетесь, к чему бы это?

– Не знаю, может быть, просто ночь такая, - прозвучал уклончивый ответ. Эариан присел неподалеку от Пантеры.
– Тоскливо... Словно жить осталось совсем недолго, - он поднял голову к небу и долго-долго смотрел на усыпанный серебряными огоньками небосвод.

Ясная ненадолго замерла, пытаясь понять, не мог ли этот странный эльф услышать ее разговор с Пумой. Но нет, его, вроде, поблизости не было тогда, хотя после ухода Пумы он, вроде, зашел почти сразу, но вряд ли подслушивал. Хотя...

– Зачем вы мне это говорите?
– спросила она.

– Да так... Знаешь, я ведь слышал, ты сказала своему другу, что скоро я умру от руки Гюрзы. Это так?
– его голос был поразительно спокоен, словно они обсуждали погоду, а не его жизнь.

Пантере очень не хотелось отвечать на этот вопрос, но... Он имеет право знать, да и, потом, какое ей дело до проблем какого-то там начальника охраны. Ну, другого назначат, ей-то что? С другой стороны, ей чем-то нравился этот нахальный и ироничный эльф-забияка и, кто знает, кто придет ему на смену.

– Боюсь, что так. Мне очень жаль, - Ясная опустила голову. Эариан продолжал смотреть на небо.

– Это точно?
– спросил он.

– Да, я видела это очень четко.

– Как это произойдет?

– Не знаю. У меня картины бывают

не столь точные. Но то, что это произойдет, я знаю.

– Когда?

– Это еще не известно.

– Понятно...
– его глаза все так же смотрели на мерцающие звезды, словно находя в них поддержку.

Они молчали долго. Пантера постелила полотенце под голову и легла на песок - так было проще разглядывать звезды - не затекала шея. Чуть позже Эариан последовал ее примеру. Так они и лежали какое-то время. Молча. Каждый думал о своем.

– Знаешь, - решил, наконец, нарушить молчание обреченный эльф.
– Я в детстве верил, что звезды живые. Они так весело перемигиваются, будто разговаривают друг с другом. Наверное, я говорю глупости, извини, если хочешь, отведу тебя обратно домой.

– Нет, не нужно, давай еще посмотрим на звезды, - ответила Пантера.

– Скажи, а каково это, умирать?

– Я плохо помню. Было очень больно, а потом раз - и все. Меня не стало. А потому я уже ничего не помнила из этой жизни. У меня была своя, другая жизнь, родители, школа, университет.

– Там было лучше?

– Не знаю. Сложно сказать... Там я была человеком. Мне было сложно, было тоскливо, одиноко. Я не знала, зачем живу и была уверена, что никогда не найду таких же, как я. Зато никто мне не мешал жить так, как я захочу - смеяться, плакать, грустить, злиться. Наверное, из-за этого я сейчас никак не могу вернуться к привычному для меня безразличию и отсутствию эмоций. Буду работать над этим, что же делать? Вот так. А сейчас у меня есть более привычное тело, есть такие же, как я, да и цель в жизни, вроде тоже появилась, но вот только теперь я не имею права этому радоваться. Да еще и с Гюрзой история... Знаешь, тогда я не понимала этого, но сейчас понимаю... он действительно был для меня очень важен. Мы с ним с детства все время вместе были. Смешно, он клялся, что будет моим верным рыцарем... Правда, смешно?
– по щеке Пантеры, предательски блеснув в неярком свете звезд, скатилась слезинка. Не следовало это говорить Эариану, но так хотелось хоть кому-то высказать все то, что скопилось на душе неподъемным грузом...- И он все-все мне прощал. Я часто поступала с ним жестоко, а он... он продолжал меня любить, не смотря ни на что. И вот, какая нелепость, я поняла, насколько это было важно только тогда, когда он меня возненавидел.

– Ты любишь его?
– прозвучал совершенно неуместный в создавшейся ситуации вопрос. Пантера, словно очнулась, сообразив, кому и что наговорила.

– Мои чувства никого не касаются. Гюрза будет уничтожен, так Магистру и передай. А то, что я сейчас наболтала, можешь забыть. Мне было забавно поводить тебя за нос, уж больно ты любопытный, как я погляжу. Я тебе сказку рассказываю, а ты и уши развесил, - сказала она грубо, встала, подхватила полотенце с земли и пошла в сторону главного здания. Уголек побрел за ней следом. Эариан замыкал все шествие.

Перед сном Пантера взяла с книжной полки последний дневник Гюрзы и долго что-то в него писала, благо, пустых страниц там было еще много.

"Что нужно сделать и почему?"

Нужно - уничтожить Гюрзу для того, чтобы устранить угрозу Дому, остаться в живых, не дать причинить вред Кругу.

"Чего хочется и почему?"

Хочу, чтоб все стало как прежде. Хочу, чтоб в этой комнате жил Гюрза, чтоб можно было с ним разговаривать, чтоб на моей подушке опять появлялись цветы, за которые я бы могла на него злиться. Хочу, чувствовать его заботу и любовь. Хочу видеть его хоть иногда. Потому что... Потому что он мне очень и очень нужен! Потому что я к нему привыкла. Потому что это - часть моей жизни, самая лучшая часть.