Договор с вампиром
Шрифт:
— О… новенькая, сладенькая-то какая, — тихо прошептал мужской голос из камеры напротив, значит именно он меня напугал.
— Ага… сладенькая, только я слышал, что она с самим Лардом спуталась. Наживку из нее хотят сделать, информацию выудят, и потом подвесят повыше, — гаденько кто-то подметил, судя по всему, из соседней с моей камеры.
— Да ты что?.. С самим Лародом ихним?!. Вот так номер, — протянул мужчина и вышел из тени, и я смогла разглядеть его: длинные спутанные волосы, из-за грязи они казались темными. Да и весь он походил на комок грязи, лишь глаза изредка поблескивали в тусклом свете от единственного
Говорить с ними я пока была не намерена, было такое ощущение, что они все здесь сошли с ума: про Ларда какого-то, как заведенные, все твердят, и что я с ним связана. Может их тут уже давно держат, и они тоже «поехали»? А может, они вообще сообщники маньяков, которые меня сюда притащили, и сейчас попытаются меня окончательно запугать? Хотя, куда уж больше, от страха я и так едва на ногах стою. Или они играют в какую-то, только им понятную, безумную игру?
Я так сильно задумалась, что не сразу поняла, что мужик сейчас обращался ко мне. Только когда он стукнул чем-то по решетке, я очнулась.
— Что? — невольно пробормотала я.
— Ты подстилка Лардовская? Или уговор у вас какой-то? Судя по всему, ты из богатеньких, вон какая одежа ладная…
— Да не знаю я никакого Ларда! — воскликнула я. — Что вы все твердите мне про него?!
— Ты не знаешь Ларда? — спросил мужчина и расхохотался. — У нас все его знают, а ты не знаешь?! Вот чумная! Первый раз такой бред слышу. Значит точно, подстилка…, - сделал он вдруг понятное только для него умозаключение, и рассмеялся еще сильнее, даже обхватил рукой свой впалый живот, обтянутый грязной рваной робой, больше похожей на картофельный мешок, чем на нормальную одежду.
— Больные! — зло процедила я. — Все тут уже с ума посходили.
— Ты говори, да не заговаривайся, девка, — подал голос мой «сосед». — Именно из-за таких, как ты, продажных шкур и шлюх вампайров, мы тут и сидим! Ну ничего, вот поймают твоего хозяина, подвесят перед рассветом Ульрики на башне, и тогда и нас всех освободят, потому как закончится, наконец-то, война. Вот уж заживем мы тогда свободно! Без страха за себя и близких перед этими уродами.
— Идиоты, — выплюнула я и, отойдя от решетки, уселась на чистый от соломы каменный пол. Ну точно, они тут все больные — ну не может нормальный человек так искренне говорить о несуществующих вещах. Может, маньяки себе психов натаскали с улицы и рассадили по камерам?
Обхватив голову руками, я глухо застонала, и тут же раздался ехидный голос «соседа»:
— Что, тварь, начала понимать, что никто не придет за тобой? Сдохнешь ты тут, со своим хозяином!
— Да заткнись ты уже! — проорала я. — Просто заткнись, придурок! Я выберусь отсюда…
— Это вряд ли. Отсюда только если вперед ногами, — перебил он меня и уже вдвоем, в унисон мужчины расхохотались. Я же предпочла закрыть уши руками, чтобы не слышать их. Прикрыв глаза, чтобы ничего не видеть, а нос, чтобы не чувствовать отвратительной вони, я постаралась хоть немного расслабиться и нормально подумать, что мне делать дальше. Но куда там! Моя одежда уже пропиталась этими умопомрачительными ароматами, и отрешится от реальности никак не удавалось. А придурки все ржали, и даже сквозь ладони я их прекрасно слышала.
Просидела я так, наверное, час — не меньше. Часов у меня не было, окон в камере — тоже, так что я могла ориентироваться только на внутренние часы. Внезапно где-то вдалеке послышался жуткий крик, полный боли, а мои соседи вдруг оживились и начали о чем-то переговариваться. Нехотя я стала прислушиваться к их разговору.
Судя по всему, сейчас происходило что-то странное, потому что мужчины сильно напряглись и говорили о каких-то вампайрах. Вампирах, что ли? Что они посмели напасть в сумерках, на главную тюремную башню ордена.
Я же поняла, что окончательно схожу с ума. С такой искренностью и страхом в голосе они все это обсуждали, что я уже готова была им поверить. В нападения эти, орден и вампайров.
Затем, когда дикий и отчаянный вопль, послышался совсем рядом мужики притихли, а я сжалась в комочек. Совсем не был похож этот вопль на постановочный, а это значит… Значит, что кому-то совсем рядом очень больно!
«Все по-настоящему», — наконец ясная мысль промелькнула в моей голове, и я чуть не задохнулась от нахлынувшего на меня шквала эмоций. Если до этого, где-то на грани сознания, еще теплилась надежда, что все, что со мной сейчас происходит — бред, кошмар, но никак не реальность, то сейчас я окончательно поняла: все взаправду. И все это происходит со мной.
Когда мимо наших камер пробежал кто-то, словно умалишенный, я лишь постаралась еще сильнее вжаться в каменную стену, к которой прислонилась. Постоянно повторяя про себя, что это бред, я брежу, я попала в психушку, и кошмар совсем скоро закончится и меня вылечат.
Соседи вдруг оживились и радостно загомонили, затем послышался хруст открываемого ржавого замка и я, открыв глаза, посмотрела в коридор. Мужик из камеры напротив выползал на четвереньках, довольно скалясь.
— Открывай! — проорал мой «сосед». — Сейчас эти сюда придут, и мы тогда с тобой точно покойники!
— Погоди, ноги не слушаются, — пробурчал тот в ответ и медленно пополз к его камере. Опять лязг железа, и довольный голос воскликнул:
— Давай убираться отсюда! Да поднимайся ты уже!
— Если бы это было так просто, — прокряхтел второй, но послышался шорох и шаркающие шаги, и вот они оба уже стоят напротив моей камеры, заглядывая внутрь. — Давай возьмем ее с собой. Попробуем хоть, чем сам Лард пользовался…
— Идиот! Нам бежать нужно, оставим ее здесь. Такую вонючую и грязную они сначала сожрут, только потом поймут, что она ихняя, — схватив за руку ненормального из камеры напротив, мужик, такой же грязный, как и этот, потащил его прочь от решетки. Тот не особо и сопротивлялся, лишь бросил напоследок оценивающий взгляд, и пошаркал следом.
А я поняла, что меня только что бросили. Оставили на растерзание каким-то странным и ужасным вампайрам, которых они боятся, как огня, и которые несут только страх и ужас. От этой мысли я сначала хихикнула, потом расхохоталась в голос. Очередная волна истерики — вторая за сегодняшний безумный и долгий день, готова была вот-вот накрыть меня.
Однако она резко прекратилась, когда в полной тишине вдруг раздался неприятный металлический скрежет. Не понимая, что творю, я тихо встала и подошла к решетке, пытаясь понять, что это за звук… Лучше бы я этого не делала.