Договор с вампиром
Шрифт:
– Домнуле! Домнуле!
Из темноты выскочила горничная Дуня. Она отчаянно размахивала руками. Ее платок сбился набок, лицо было красным и мокрым от слез.
– Домнуле, скорее! – крикнула она, задыхаясь от быстрого бега. Слезы мешали ей говорить. – Скоро роды, а он ее забрал! Он ее забрал!
Я застыл на месте, поскольку сразу же понял, о ком речь, но не мог, не хотел верить. Схватив Дуню за плечи, я хорошенько встряхнул ее и спросил:
– Кого забрал? Мери? Кто это сделал?
– Влад! – выкрикнула она.
– Куда?
– В замок!
Я
– Не оставляйте меня здесь! Прошу вас, возьмите меня с собой!
– Тебе лучше в доме, – возразил я и тронул лошадей.
Однако Дуня ухватилась за борт двинувшейся коляски и прыгнула внутрь. Решимость этой девчонки меня просто растрогала.
– Мери – моя хозяйка. Я не могу бросить ее сейчас. Кто ей поможет в родах?
Итак, мы вдвоем понеслись в замок. Отцовский револьвер и фонарь – это все, чем я располагал, приготовившись к схватке с вампиром.
Когда мы приблизились к серой громаде замка, он показался мне еще более грозным и неприступным, чем обычно. Я приписал это возбужденному состоянию своего ума, но затем понял, откуда у меня появилось такое ощущение. В замке не светилось ни одного окна.
Въехав во двор, я отдал поводья Дуне.
– Жди здесь. Если через пятнадцать минут мы с Мери не появимся, уезжай отсюда в любое безопасное место.
От страха Дунины глаза сделались размером с блюдца, но она ответила с прежней решимостью:
– Я буду ждать, пока вы не вернетесь вместе с доамнэ.
Я хотел оставить ей фонарь, но Дуня замотала головой, сказав, что мне он будет нужнее. Я подошел к входным дверям. Как и следовало ожидать, они оказались заперты. Тогда я направился к восточному крылу замка, где была небольшая, незаметная дверь. О ее существовании я узнал случайно, увидев однажды, как из нее выходили слуги. К счастью, эту дверь закрыть не догадались. Я достал револьвер и двинулся по узким коридорам к лестнице, а потом – туда, где находились комнаты для гостей.
Я напрягал слух, пытаясь услышать крики или стоны, которыми, как мне казалось, должны сопровождаться роды. Однако замок походил на склеп, тишину в котором нарушал лишь звук моих шагов, а мрак пытался разогнать неяркий свет одинокого фонаря. И все же я не мог отделаться от ощущения, что зло наблюдает за мной из всех щелей и прекрасно знает, куда и зачем я иду. Я обходил комнату за комнатой и звал Мери: сначала тихо, потом все громче и наконец начал выкрикивать ее имя в полную силу своих голосовых связок.
Тишина. Везде тишина. В комнатах, куда веками никто не заглядывал, меня встречала духота и густой слой пыли.
Я шел все быстрее. Мое волнение также нарастало. Я обыскал весь замок, за исключением комнат для гостей и личных покоев Влада. Сперва я решил осмотреть комнаты для гостей, ибо я лелеял надежду найти Мери там. Дверь, возле которой я совсем недавно говорил с мокрым и полуодетым герром Мюллером, оказалась распахнутой настежь. Внутри, как и везде, было темно.
Из-за смерти сестры и тревоги
К моему величайшему огорчению, спальня также была пуста, хотя по всем признакам Мюллеры покинули ее совсем недавно. Со стула кокетливо свешивалась женская ночная сорочка из тонкого шелка, отделанная кружевами. Такие нарядные сорочки невесты надевают в первую брачную ночь. Чувствовалось, что эту интимную деталь женского туалета бросили на стул с веселой беззаботностью. Я откинул балдахин просторной кровати. Одеяло и простыни были скомканы и смяты, а подушки – раскиданы в разные стороны. На одной из простыней я заметил пятнышко засохшей крови.
Из полудюжины подушек несмятой осталась только одна, она лежала возле спинки в ногах постели, а рядом с ней восседала (по-видимому, в качестве свидетельницы супружеских игр) кукла в белом кружевном платьице. Ее лицо и ручки были фарфоровыми, а туловище – тряпичным Видимо, она притомилась и, наклонившись вперед, уткнулась лицом в простыню. Кудряшки (кукла была брюнеткой) разметались в разные стороны, накрыв опущенные ручки.
В дальнем углу спальни высилась массивная ванна, заполненная серой водой. Возле кровати я заметил раскрытый чемодан. Его содержимое было основательно перевернуто, словно хозяева искали и никак не могли найти нужный предмет из их обширного гардероба. Одежда Мюллеров заполняла все стулья и пуфики спальни и едва ли вмещалась в один этот чемодан. Похоже, на сей раз никто из слуг не позарился на чужое.
Как давно супруги покинули спальню и где они сейчас? Обойдя комнату вдоль и поперек, я не обнаружил никаких зацепок. На душе у меня стало совсем тоскливо. Не хотелось думать, что Мюллерам уготована судьба несчастного Джеффриса. А какая судьба уготована моей Мери? Ответы на эти вопросы ждали меня в личных покоях В. – святая святых замка, куда не допускался никто.
Я двинулся туда. И опять в темных коридорах гулко звучали мои шаги. И опять мне казалось, будто кто-то следит за мною. Чем ближе я подходил к дядиным покоям, тем больший ужас охватывал меня.
Дверь в гостиную В. была открыта, но на этот раз я не увидел ни красноватых отсветов очага, ни мерцания свечей. Только из-под двери, ведущей в личные покои дяди, выбивалась тонкая полоска света.
Эта полоска тянула меня, словно магнит. Я поставил фонарь на столик между креслами, тихо пересек пространство гостиной и остановился перед внутренней дверью.
Действительность перестала существовать. Разумом я понимал, что я – взрослый, женатый человек, который вскоре станет отцом. Но, взявшись за ручку двери, я вдруг почувствовал себя на двадцать лет моложе. Я превратился в пятилетнего мальчишку, боязливо цепляющегося за отца, стоявшего тогда перед этой дверью.