Док и его кот
Шрифт:
— Что люди скажут? — Бель опять ткнула меня пальцем. — Здесь так не принято. Ты что, хочешь, чтобы о нас судачили на каждом углу? Даже если ты начнёшь отстреливать сплетников пачками — разговоры не окончатся. А нам здесь ещё жить! Поверь, закончится всё очень плохо. Так что выбирай!
— А можно… — сразу послать к чёртовой матери обеих дам, было не очень благоразумно, поэтому я решил немного потянуть время. — А можно мне немного… подумать…
— Можно, — смилостивилась Бель. — Но определиться придётся. Поверь, я приму с пониманием любое твоё решение.
— Я
— А может пока по очереди? — с надеждой предложил я.
— Свинья! — припечатали меня дамы разом.
— Понятно…
— Ладно, приходи в себя, вечером поговорим… — Бель состроила сочувственную гримасу. — Я там уже распорядилась насчёт завтрака и воды. Мы займёмся своим туалетом в комнате мисс Меллори. А теперь марш в коридор, посторожишь, пока мы перейдём в другой номер…
Дамы быстро пособирали разбросанные по комнате предметы туалета и выскользнули из номера.
— Нахрена мне этот геморрой? — пожаловался я Мусичке.
— Мяу-ур… — кошак понимающе мявкнул и устроился срать в своем сортире.
После пары вёдер ледяной воды, горячего куска мяса и кофейника крепчайшего кофе я почти пришёл в себя, переоделся и отправился в барбершоп приводить в порядок морду, а оттуда — к аптекарю.
Случившееся вчера, похоже, здорово прибавило Доку Вайту популярности в городе — со мной теперь почтительно раскланивались все прохожие подряд. Меня так и подмывало устроить парочку образцово-показательных казней, лишнего назойливого внимания я категорически не переношу, но во избежание сложностей — приходилось терпеть.
Сестра Каранфила всё так же проповедовала на том же самом месте и точно так же без какого-либо успеха.
Вчера, в перерыве между своим похождениями, я устроил её в ту же гостиницу, где проживал сам. Думал взять ей более приличный номер, но монахиня категорически отказалась и согласилась на обычную каморку. А из еды потребовала вообще только хлеб с водой.
В первую очередь, с монашкой я действовал из самых прозаических побуждений — мне нужна умная и сноровистая помощница и сербка на эту должность как нельзя кстати подходила. Впрочем, тот момент, что она почти соотечественница и знает русский язык, тоже сыграло немалую роль. Я, конечно, редкостная мизантропическая скотина — но определённых чувств не лишён. Уж не знаю, к счастью или несчастью.
— Сестра…
Монашка опять застенчиво улыбнулась.
— Здрав ли ты?
— Здрав… — невольно поморщившись, ответил я.
— Пивал, вчера? — догадалась сербка. — Надо рибля али мясена чорба много кушать и пивать ракия — здрав будешь сразу.
— Надо. Но потом. Идёмте сестра, я покажу, где вы будете помогать мне.
— Идём, — охотно согласилась Каранфила.
По пути не разговаривали, мне было не до разговоров, монахиня тоже молчала, то и дело украдкой косясь на меня. Мусичка воспринял сербку довольно прохладно — и даже пытался цапнуть её за руку, но сама монашка на кошачье хамство ничуть не обиделась.
— Мистер Вайт!!! — аптекарь Тиммерманс обрадованно выскочил
Но увидев монахиню — Ганс застыл, как будто его паралич разбил.
— Знакомьтесь, герр Тиммерманс, — это сестра Каранфила… — я хлопнул немца по плечу, чтобы привести его в себя. — Она будет помогать мне с приёмом больных.
— Простите, очень приятно, очень приятно! — дойч наконец очнулся и исполнил почтительный поклон. — Я Ганс Тиммерманс, аптекарь!
— Сестра Каранфила… — пробасила монашка, а потом улыбнулась и добавила несколько слов на немецком языке.
Аптекарь, услышав родную речь, вообще чуть в экстазе не забился, и я снова был вынужден приводить его в себя.
— Эй, эй, на меня смотрите. Так что вы там удумали, герр Тиммерманс?
— Ах да! — немец смущённо заморгал и покраснел. — Я вот что думаю. Пока у вас нет своей клиники, можете вести приём у меня. Я съеду в чулан, а моя комната освободится — места хватит.
Немного подумав, я согласился — чем быстрей начну практику, тем лучше.
Дальше мы занялись обсуждением прожектов в фармакологии, а сестра Каранфила, критически обозрев аптеку, потребовал ведро воду и тряпку, после чего энергично принялась за уборку.
— Майн гот… — аптекарь судорожно сглотнул. — Какая женщина! А она… — он смутился. — Она монахиня? То есть, дала обет безбрачия? Если так, как же несправедливо…
— Нет такого обета, который нельзя нарушить… — досадливо буркнул я. — С обетами сами разбирайтесь, а мне недосуг. Так, на чём мы остановились? Ага… кора белой ивы — это источник…
Неожиданно звонко брякнуло стекло, на пол вместе с осколками бухнулся здоровенный булыжник.
Я выскочил на улицу, но успел увидеть только убегающих мальчишек.
— Грюне шайзе!!! — взвыл аптекарь, потрясая кулаками. — Опять эти свиньи! Майн гот! Где я достану стекла?
— Думаю, пора заняться вашим недругами… — я надел шляпу и принялся натягивать перчатки. — Где можно найти этих… как там…
— Тернер и Беркович, — охотно подсказал Тиммерманс. — Недалеко от офиса шерифа.
— Здесь всё недалеко от офиса шерифа. Точнее, герр Тиммерманс.
— Простите, герр Вайт! — аптекарь отбарабанил чёткий маршрут. — Только… они… как вы…
— Что они, как я?
— Не очень похожи на врачей… — выдавил из себя Ганс. — Сущие, гм, бандиты…
— Разберёмся. Мусий, ты со мной?
Сибиряк, алчно принюхиваясь, нарезал круги возле полки, на которой стояли пузырьки с лекарствами и на меня не обратил никакого внимания.
— Только не вздумайте давать ему валерианы! — предупредил я тевтонского аптекаря и вышел из аптеки.
По пути к недружественным лепилам заскочил к шерифу и как раз попал на церемонию освобождения инженера Гофмана и Ромео. Заслуженные узники совести на выходе из тюряжки сразу попали в надёжные женские руки. Немца встречала мисс Эльза Йодль, а потомственного дворецкого — мисс Пруденс Меллори. Перебросившись с ними парой слов, я вошёл в офис.