Док. Мечты "сбываются…"
Шрифт:
Арман показался мне очень общительным, весёлым и открытым человеком. Надеюсь, так оно и есть, потому что я сам не заметил, как стал считать его своим другом. Это не характерное поведение для меня… Всех друзей за всю мою жизнь можно пересчитать по пальцам. Так, за разговорами, мы доехали до какого-то населённого пункта, типа посёлка.
— По идеи, сейчас тут не должно никого остаться. Перезагрузка была три месяца назад, — сказал Арман.
— Это успокаивает, надеюсь, так и есть. Хочется поскорее добраться до спокойного города. Далеко ещё нам пилить?
— Нет, не очень.
Мы катили по пустынным улицам молча. Пустые окна таращились своими чёрными, квадратными глазницами. Виднелись следы пожаров. Обглоданные кости валялись повсюду. Маленькая, вертлявая птичка прыгала на человеческом черепе, потрясывая длинным хвостом. Брошенные пыльные машины, покорёженные и не очень, с бурыми пятнами крови в салонах. Некоторые, с детскими креслами, коробили душу. Я даже не хотел представлять, что тут творилось, но куда не отвернись, картина одна и та же — СМЕРТЬ.
Проскочили это кладбище, действительно, быстро, не встретив ни одного мертвяка, даже ползающего. Матерые мутанты покидают обеденный стол в числе первых, подъев большинство необратившихся людей. Редко когда кто-то задерживается. Пировать остаются более слабые, топтуны и кусачи. Вот они уже могут и медляков подъесть с голодухи, но тоже стараются идти к новой перезагрузке. Тухлятину и им жрать не охота. Последними остаются пустыши. Они делятся на три категории: это пустыш свежий, новообращённый; пустыш пожравший и начавший мутацию в бегуна; а третий пустыш — это долго не пожравший и деградирующий в ползуна. Вот ползунов потом и подъедают те, кто хоть чуточку сильнее, и бредут искать новую еду, если их самих не съедят, конечно. Естественный отбор, так сказать, природы, етио мать.
— Тьфу! — Плюнул с досады в приоткрытое окно.
— Что, Док, паршивит? — Арман поглядел на меня с сочувствием.
— Ничего, оботрёшься немного, привыкнешь. — Помолчав, добавил:
— Не, я так и не смог привыкнуть.
Дальше катили молча. Каждый думал о своём. Только шины шуршали по асфальту. Очень хотелось курить.
Когда обо всём этом читаешь в книгах, то не осознаёшь полного масштаба происходящей трагедии. А когда её видишь вот так, своими глазами, чувствуешь её запах, слышишь её звук, раздирающий в кровоточащие лохмотья душу, то понимаешь, насколько же ты заблуждался.
Все населённые пункты, которые могли объехать, мы объехали по дуге, а которые не получалось — проскочили быстро и без проблем.
После указателя «Лесное» мы свернули на дорогу, про которую можно сказать следующее: если не знаешь, что это дорога, то хрен догадаешься.
Когда я свернул с трассы, у Армана вытянулось лицо, брови полезли на лоб. Он поглядел на меня, но ничего не сказал, продолжая пялиться в лобовое стекло, но недоумение с лица так и не сошло.
Минут десять мы ехали по пустырю, поросшему высоким, полусухим бурьяном. Прямёхонько к двойной раскидистой ольхе, расположившейся на границе леса. Объехав её с правой стороны, нырнули под кроны высоких деревьев. Хоть и плохо, но дорога виднелась. По ней петляли ещё минут пятнадцать, пока неожиданно не выскочили из леса.
Деревня «Тихая» встретила нас пустыми
— Интересное место, — сказал я, осматриваясь. — И правда, ТИХАЯ… не всякий её найдёт, без подсказок. Такое ощущение, будто выдернули из деревни одну улицу и впихнули посреди леса на огромной поляне, а потом забыли про это место.
— Да, наверно, так и есть. А ты указатели знал, я смотрю. Двойняшки привозили?
— Нет. Рыжий объяснил, как найти.
— А-а-а, ну, да, — протёр ладонью шею. — Всё никак привыкнуть не могу к этому твоему, дару… с покойниками общаться. А он тебе случайно не сказал, что об этом месте трындеть не стоит?
— Сказал.
Рыжая чертовка, увидев нашу машину не убежала, как следовало ожидать, а как раз таки наоборот, села посреди улицы и принялась наблюдать за нашими действиями. «Комбат» я подогнал к дому, на который указал Арман. Мы принялись разгружаться. Вытаскивая сумку с едой я, поддавшись умилению рыжей красавицей, кинул ей кусок колбасы. Плутовка себя уговаривать не заставила, тут же схватив угощение, юркнула в соседний двор.
— Вижу, вы уже познакомились? — Сказал Арман, вышедший на крыльцо. — Это наша Алиска. Она хозяйка этой деревни, что-то вроде местного талисмана. Все, кто тут ночуют, обязательно её кормят. При въезде и при выезде что-нибудь оставляют. Вот она и бежит встречать машины, лишь звук услышав.
Я улыбнулся:
— Симпатяга. — Подхватил сумки и пошёл в дом. Лисица же вскоре вернулась и усевшись на крыльце с ожиданием нового угощения уставилась на двери дома.
Одноэтажное, с виду ветхое строение, внутри оказалось не таким уж и простым. Рейдеры-умельцы изрядно постарались над его внутренней модернизацией. Всего одна комната, но какая! Двери оказались двойные: первая деревянная, родная, а вторая — двенадцати сантиметровая сейфовая, с маленькими окошками в самом низу и узким — чуть выше середины.
— Это для чего? — Указал я на нижнее отверстие.
— Гранаты выкатывать.
— А как же вторая дверь? — спросил я.
— Там тоже дырочка есть, не заметил? Под кошкин лаз сделано, вот, глянь. — Арман хитро улыбнулся.
— А стены как же? — не унимался я, видя, что со стенами тоже что-то не то.
— И стены тоже… — Продолжал он, хитро улыбаясь, — семьдесят сантиметров монолита. Это Рыжий с Каштаном придумали, бойницы вот там, там и там замаскированы так, что хрен догадаешься. В упор смотреть будешь и не увидишь. Так что, голыми лапами, этот домик, хрен возьмёшь!
— Это ещё что, тут и лаз в подвале есть! Месяц копали и заливали всем миром — гордо раздалось у меня за спиной голосом Каштана.
Вздрогнув всем телом, я повернулся:
— Надеюсь, я когда-нибудь привыкну к вашим шуткам.
Каштан заразительно рассмеялся так, что и у меня улыбка полезла.
— К каким шуткам? — На лице Армана отразилось полное непонимание.
Ну, да, он-то этих «шутников» не слышит…
— Это я не тебе. Вон стоят, ухмыляются. — Я кивнул в сторону ребят. — Рыжий и Каштан собственной персоной. Прошу любить и жаловать.