Док. Мечты "сбываются…"
Шрифт:
Одиночки по Стиксу стараются не ездить, предпочитая сбиваться колоннами, большими и очень вооружёнными, желательно с пулемётами крупного калибра. Потому что, даже самый занюханный кусач может прыгнуть метра на три, заскочив на ходу и вскрыв дверь, словно консервную банку, пообедать пассажирами. А про рубера или элитника и говорить нечего. Для элиты даже танки не проблема проесть. Так что, мой «Комбат» не выдержит их натиска, это точно. Одна надежда на скорость, другая — на удачу. Обычно по Стиксу ходят пешком, вроде как безопаснее потому, что не приметно. Доехали же мы как-то до деревеньки «Тихой», вот и до стаба, надеюсь, доедем. Но только без хвоста в виде дохлого УАЗа. Дорога далась нам не так безоблачно, как хотелось. Все же, звук мотора сильно манит всю
Пока мутанты находятся на первых ступенях эволюции, пустыши — они же медляки, джамперы — они же прыгуны и бегуны обыкновенные, все они гадят в штаны. У последних штаны обычно уже отсутствуют, так как, не выдержав напряжения, отлетает пуговица, и вещь благополучно сползает. С юбками сложнее. Они остаются до тех пор, пока не начинаются метаморфозы, а это, как минимум, матёрый бегун, переходящий в спидера. Там уже и конечности удлинённые, и когти, хоть и не большие, но есть, а главное, видоизменяется жевательно-кусательный аппарат. Вытягивается вперёд, и меняются зубы, становятся острые, кривые и не всегда в один ряд. Увеличиваются носовые пазухи, нюх становится лучше, чем у собаки ищейки. И слышат намного лучше прежнего. Бегают, как страусы, так же быстро и мощно, потому что и ноги уже не те, что были. Они становятся длиннее и мускулистее. Но, всё это — мертвяки низшей ступени эволюции, на которых нормальные рейдеры даже патрон жалеют потратить, упокоевая вручную. И тише, и дешевле.
А вот их старшие собратья — это уже серьёзный контингент, к которому с голыми руками лучше не подходить. Они же относятся к нечисти мифической и фантастической, потому как таких образин даже в самых страшных кошмарах представить жутко до дрожи и мокрых портков. Однако, они имеют место быть, к сожалению. Лотерейщик, прозванный так из-за вероятности пятьдесят на пятьдесят наличия гороха. Он первый на ступени во «взрослую» жизнь. Ростом от двух до двух с половиной метров, имеет хорошие когти, вполне так уже оружие, прекрасные зубы в два ряда, на хорошо выдвинутой вперёд челюсти. Ноги и руки изрядно удлинились, поэтому догнать и схарчить страуса лотерейщику не составит ни малейшего труда. Кожа грубеет, образуются пластины начинающей брони. В такого лучше стрелять желательно с безопасного расстояния.
Топтун — там точно горох есть и даже не один, а прозвали его так, потому что ноги начинают кардинально изменяться. Пяточная кость сильно увеличивается, разрывая кожу, тем самым образуя шпору, которая и стучит при передвижении. Слышно этого голубчика издалека, но это неудобство ненадолго, совсем скоро он перерастает в кусача.
Кусач тем и славен, что отрастил себе чавкало от уха до уха, на зависть крокодилу. Пластинами брони зарос изрядно и зарастать не прекращает. В росте прибавил метров до трёх, с хвостиком. Клешни, с когтями аки нож, вырастают почти по колено. Прыгает не хуже кузнечика: с места на второй этаж — ему раз плюнуть. Появляются зачатки разума. С него, вроде как, начинаются разумные мутанты.
Рубер — животинка крайне опасная и достаточно умная, из-за этого становится ещё опаснее. Может устраивать засады, командовать более низшими собратьями, оценивать свои силы, силу противника, и много ещё всяких сюрпризов можно от них ждать. Это не считая почти пяти метров росту, с хорошей уже бронёй, с шипами и зубищами от десяти сантиметров. Про скорость молчу уже. Надо очень постараться, чтобы удрать от неё даже на машине.
Ну, и Элита. Это, вообще, ни в какие ворота не лезет: помесь локомотива с танком, носорогом, Годзилой, и ещё не понятно с кем. Самый мелкий элитник от шести метров ростом. Злющая, очень быстрая, достаточно умная, вечно голодная гора мышц, зубов и сплошной брони. К тому же ещё и обладающая различными способностями, как и мы, иммунные. Ментальное общение, ментальный бой, бесшумность, невидимость, и это далеко не все возможные способности. Элита часто окружает себя свитой из более мелких собратьев. Матёрая элита нередко держит при себе более мелких элитников. У них чётко просматривается иерархия. Руберы и кусачи тоже частенько попадают в свиту матёрых.
Говорят, что самая ужасная элита получается: из крупных кошек типа тигров, львов, пантер; из змей, типа питонов с анакондами и из крокодилов с медведями в придачу. А вот травоядные и коты обыкновенные не перерождаются почему-то, зато они являются излюбленным лакомством для мутантов. Человек не такой вкусный для этих гадов, как корова, собака, или тот же кот.
Вот такие страшилки мне вчера за ужином рассказывали, заботливо просвещая зелёного свежака. Хотя, частично я в курсе местного зомби населения, но прерывать их повествования не стал. Не хочу привлекать к себе лишнего интереса, он и без того уже велик. О книгах говорить не стал, также мне посоветовали помалкивать насчёт моего дара. Вот я выводы и сделал. А там видно будет, говорить им чего, или нет.
Неведение — иногда благо. Вот не знал бы я всего того, что знаю о Стиксе, намного меньше бы сейчас боялся. А так кручу баранку ?броневика?, а у самого глаза по всему профилю дороги так и рыщут, на лбу испарина, нервы натянуты струной контрактавной. Несколько раз уже под колеса кидались гады, а то за машиной гнались, но хорошо, что все мелочь, не крупнее лотерейщика. Хотя, для меня сейчас и этого более, чем достаточно. Насмотрелся, блин. Так и доехали до стаба. Уф!
Первое, что сразу бросилось в глаза, это разбитая дорога, присыпанная гравием, петляющая среди полей. Потом нас остановил первый пост охраны. Выглядел он, наверное, обычно, ничего не могу сказать по этому поводу. У дороги стоял танк, чуть дальше — смотровая башня. Также там были: дот, несколько заслонов из мешков с песком и обычный товарный вагон. Шлагбаум деревянный, хлипкий, наверное, чистая условность. И все это — посреди поля. А что, очень даже удобно, видно все вокруг на несколько километров.
Из ДОТ-а вышел лысый здоровяк в горчичной форме, с АКС через плечо. Не такой, как Леший, намного меньше, кило сто с копейками при росте метр девяносто где-то. Его разгрузка была напичкана под завязку, поэтому он казался ещё крупнее, чем есть.
Леший вылез из машины, обнялся с постовым. Похлопали друг друга по спинам. Мда, в объятиях нашего великана лысый уже не казался таким качком, а совсем наоборот. Они о чем-то поговорили, постовой нахмурился, сильно изменился в лице, озадачено покосился на меня. Пообщавшись минут пять, лысый достал рацию, что-то проговорил и махнул в сторону ДОТ-а. Оттуда выбежал белобрысый паренёк, лет одиннадцати, в камуфляже, с пистолетом на поясе. Подбежал к говорившим, потом кивнул и рванул к вагону. Вернулся буквально через две минуты с вещмешком, подбежал к окошку ДОТ-а, видимо, что-то сказал и рванул к нашей машине. У меня сложилось впечатление, что этот ребёнок передвигаться шагом вообще не способен. Он даже не запыхался. Лысый похлопал пацана по плечу, что-то наговорил ему, после они с Лешим попрощались, и лысый пошёл поднимать шлагбаум.
— Здрасьте! — Влетело это чудо в машину.
За ним залез Леший: — Знакомься, это дядя Док. — Показал на меня пальцем. — А это — наш Аберон.
— Здрасьте! — Ещё раз повторил малец звонким голосом, протягивая тощую ладонь. — А вы — знахарь?
— Нет, я просто доктор.
— Как это — просто?
— Не донимай человека, ирод. — Леший шутя взъерошил пацану волосы. — Эту неделю я тебе батя, так что, — показал кулак, который был не намного меньше головы мальчонки.
Мальчонка улыбнулся.
— Не-е-е, Леший, ты самый добрый. Вот Прапор… — и он оглянулся назад, на удаляющийся пост. — С ним не подурачишься, а с тобой весело, ты у меня самый добрый батя!
— О! Слыхали? — Леший заржал, будто пулемёт заработал.
— Ага, ты это Прапору скажи, что Леший — Любимый папка, — смеялся Фома, — а я потом погляжу, кто тебя на вылазки брать будет, — продолжал он хихикать.
— Я и не говорил, что самый любимый, — не растерялся пацан, — я сказал, что весёлый и самый добрый. А одного я не могу выбрать, вы все, по-своему каждый мне дорог, так не честно, если одного выберу, а остальные как же?