Док. Мечты "сбываются…"
Шрифт:
Я, ничего не понимая в этом разговоре, молча продолжал крутить руль. Второй пост нас встретил просто ДОТ-ом и двумя джипами с пулемётами. Я притормозил. Четыре бойца только махнули в знак приветствия, и езжай дальше. Наши все махнули в ответ, здороваясь. А вот и стены. Нет, сначала мы проехали два забора, ограждающих подход к поселению, но они были так ничтожны по сравнению с этими стенами! Огромные стены, не меньше восемнадцати метров в высоту, понизу окружённые рвом с водой, метров шести в ширину. Выглядело это эпически! Как замок средневековья. Аж дух захватило! Мы въехали по опустившемуся мосту в уже открытые ворота, и они тут же за нами стали закрываться.
— Это — за тобой, — сказал Фома. — Нам туда, — показал он на синие двери в стене, — а тебе с ним к Седому.
Я перевёл вопросительный взгляд на Лешего.
— Я Прапору сказал про ребят и то, что ты с Седым поговорить хочешь. Вот провожатого и выслали. Да ты не переживай, машину тут оставь, потом на стоянку перегонишь. Алиску с отпрысками мы заберём. Кормить её когда можно?
— Сегодня вечером бульона нежирного дайте, воды давайте уже нормально, живчика по три раза в день и в ночь. Перевязку завтра сделать… — начал я перечислять все процедуры.
— Ты, никак на неделю собрался? — удивился Арман.
— Да, вроде, нет. — Пожал я плечами.
— В «Барракуду» зайди, когда освободишься. Мы либо там будем, либо там скажут, где нас найти, — сказал Фома дельное.
Пожав друг другу руки, мы разошлись в разные стороны.
Мы поднялись по бетонным ступенькам к двустворчатым дверям из металла, с узкой прорезью для стрельбы. «Срочник» нажал на звонок три раза. Спустя пару минут, дверь открыл примерно такой же срочник, в такой же форме. Мы пошли по коридору, глухому, сплошь бетонному без окон, спустились вниз на два пролёта и опять двинулись по такому же коридору, но уже периодически с дверями. На стенах лампы дневного света, но всё равно, жуткое место, будто душу вытягивает по капле. По спине пробежал табун мурашек, волосы на руках встали дыбом. Подошли к такой же металлической двери, только более узкой. Мой провожатый вежливо постучал.
— Входи, — послышалось с той стороны.
Провожатый молча развернулся и пошагал прочь, оставив меня перед дверью.
Я вошёл.
Передо мной за массивным деревянным столом сидел мужчина, лет сорока, перебирая тонкими, длинными пальцами пианиста какие-то бумаги. Сам худощав, волосы чёрные, как смоль, глаза тоже чёрные и жёсткие, цепкие, колючие, будто внутрь смотрит, а не на тебя. Нос орлиный, губы узкие, плотно сжаты. Гладко выбрит. Стрижка очень короткая, по бокам почти под ноль. Одет по гражданке, но военная жилка, всё равно, угадывалась.
— Добрый день, — сказал я, немного придя в себя от его взгляда и от первого, далеко не приятного впечатления.
Смотрел как-то старый фильм, про КГБ, так вот, ощущение, будто на приём к такому кегебисту я и попал.
— Здравствуй, Док,
— Чай.
Седой подошёл к шкафу, открыл двери. На полке стояло всё для чая, для покрепче, чем закусить и само «покрепче» в виде какого-то коньяка.
— Ну, что, рассказывай, что там у тебя стряслось и куда делись мои ребята?
Мы беседовали часа четыре, по моим ощущениям.
Первое моё негативное впечатление об этом человеке оказалось не совсем верным. Да, он очень опасен и это чувствуется за версту, но он не садист, не моральный урод. Внутренней гнили в нём я тоже не почувствовал.
Я рассказал абсолютно всё, от моего сдвига на тему большого Писца и до входа в эти двери.
Книги его очень заинтересовали и мой дар тоже. Оказывается, этот дар является, практически, безграничным источником информации о чем угодно, а книги — это вообще тема отдельного разговора.
Мне тут же было предложено молчать об этом, и место в секретной службе вместе с гражданством и очень приличной зарплатой, плюс бонусы от проделанных в рейдах операций. Но, пока что я отказался от должности, хотя, сотрудничать при надобности согласился. Я объяснил, что просто не мог себя связать какими-либо обязанностями и ответственностью, пока не привезу домой Василису. Но по окончании своих дел обязательно приму это предложение.
Хм… домой… а я действительно уже считаю это место своим домом. Гражданство мне, всё равно, дали и процент отстёгивать за помощь обещали, честно предупредив, что берут меня «на карандаш», потому что с носителем такого дара надо либо дружить, либо убить. Я это и сам отлично понимал. С наследством близняшек Седой порешал тут же, сделав пару звонков. Синюю, ламинированную карточку на шнурке, указывающую, что я — гражданин стаба «Светлый», мне вручили буквально через час после того, как забрали написанные бумаги.
Когда я спросил, с каких это благ мне гражданство, если я пока не работаю на стаб, Седой ответил, что только последний идиот не попытается присвоить такой источник информации.
— Если бы у тебя не было жилья, Док, — продолжал он, — то я бы тебе и дом дал, и даже сам бы его обставил. Кстати, карта у тебя синяя, а это говорит о том, что ты имеешь право хранить огнестрел любого калибра и в любом количестве у себя дома, право передвигаться по Стабу на машине без ограничений.
Я в изумлении поднял брови.
— Ого, вот так всё и сразу? А, если я — псих какой-нибудь?
— Тогда я зря занимаю свой пост, — улыбнулся Седой.
— Так ты на скреббера идти собрался? — Продолжил он, пригубив чашку с чаем.
— Ну, да.
— Ты хоть представляешь, что это и куда ты сунешься?
— Приблизительно и теоретически. Но я же не завтра побегу его убивать сломя голову. Ясное дело, сначала потренируюсь немного, опыта наберусь, разузнаю всё. Надеюсь, за это время ещё дар какой-то проклюнется и, надеюсь, это будет боевой. Ну, а — нет, так что-нибудь придумаю, у меня ещё три месяца в запасе до следующей перезагрузки.
Седой меня слушал с лицом доктора в психлечебнице, но к концу моего монолога, всё же, не выдержал и заржал:
— Конечно, аж целых три месяца, — повторил он, сквозь смех и слезы.
— Знаешь, Док, вот хороший ты мужик, но только действительно, с головой у тебя непорядок. Ты такое больше никому не говори, ладно? Не зарабатывай себе славу блаженного, тебе ведь ещё в секретке работать. Давай лучше по пятьдесят конины, пока я со смеху не сдох! А с твоим скреббером мы что-нибудь придумаем. Лады?