Док. Охота на скреббера

Вэй Катэр

Скребберша зависла с задумчивым видом буквально в ста метрах от входа, видимо, размышляя: куда опять подевалась еда? Куда снова исчез самец? И стоит ли вообще соваться в эту тёмную дыру, где только что она чувствовала всех выше перечисленных?

Мы тоже замерли на месте, недалеко от входа, вцепившись друг в дружку, удерживаясь от усиленного ментального призыва, который пробивался сквозь Мухину защиту.

Умная тварюга не спешила лезть в ловушку, направив волны манка на вход в надежде, что еда выйдет к ней самостоятельно. Я глядел на неё и понимал, что если бы не Муха со своей способностью, то к этой разновидности скребберовых и на пушечный выстрел не подойти и прибить её возможно

только с дальней дистанции, ракетами. Где потом жемчуг искать после такой «охоты», это уже вопрос, причём серьёзный. Вот и думай теперь, стоит ли вообще охотиться на таких, как она. Думаю, мы первые и единственные, кто сумел так близко подойти к этой особи и не стать при этом её обедом, добровольным притом. Вот если бы у неё не было этого ментального дара, то тогда да, ещё можно было бы повоевать, а так… ну, её в пень!

— Глянь, попёрлась, всё-таки, — шепнул мне в ухо Арман. — Давай, давай, красавица, погляди, что там вкусного, — подбадривал он нерешительную зверюгу, которая робкими рывками, с остановками на пару минут, всё ближе и ближе подбиралась ко входу в подземный бункер времён Второй Мировой.

Хорошо, что ребята расширили вход, иначе эта туша точно бы не протиснулась. Интересно, откуда они эти гермоворота припёрли?

— Давай, давай, девочка, — шептал своё заклинание Торос.

Фома закусил ребро ладони, ожидая исход с замиранием дыхания. Леший, кажется, молился каким то древним богам.

Дружною толпою, словно сбившееся в кучу стадо баранов, мы тихонько подошли к запорному механизму.

— Да помогут нам Боги Стикса, — выдохнул Леший. — Ну? — глянул на Муху, ожидая.

Тот, стоя с поднятым кверху пальцем, в готовности дать отмашку, начал обратный отчёт мгновений:

— Пять… четыре… три… два… Давай! — И сам, первый, кинулся ко входу.

Все тут же последовали за ним, налегая на тяжёлые двери.

Благодаря силе Лешего и Прапора, да и сам Муха им не уступал мощью, здоровенная, тяжёлая гермостворка закрылась ОЧЕНЬ быстро. И не успели ещё первые замки до конца зайти в пазы, как с той стороны раздался оглушительно сильный удар и душераздирающий вопль, кажется, сразу семи глоток. Многооктавный звук, исторгаемый тварью, походил на скрежет пенопласта по стеклу, работу бор машинки и пилорамы вместе взятых, но увеличенных во много крат.

Муха первый схватился за уши и, застонав, скрючился, пытаясь прикрыть их ещё и коленями. Леший, подхватив парня на руки, зажав его голову между своей грудью и рукой, кинулся к ближайшему дому. Мы бежали следом, прикрывая свои уши от жуткого звука, что подобно блендеру превращал мозг в розовую кашу, и волокли за собой по земле полубессознательного Кира, который тоже оказался очень чувствительным к подобным чудовищным звукам.

Заскочив за угол многоквартирного строения, мы нырнули в подъезд и закрыли двери. Стало гораздо тише и легче слуху. Я выдохнул с облегчением, молясь, чтобы с Мухой было всё в порядке, чтобы легендарный бункер выдержал натиск изнутри и, не доведи до такого, Стикс, не выпустил из своих недр эту разъярённую бестию. Судя по бесчувственному телу парня, мы сейчас были перед ней полностью беззащитны, аки агнцы.

— Что с ним?! — Кинулся я к Мухе, повисшему на руках у Лешего.

Всё его лицо, руки и грудь нашего командира были в тёмной крови. Пока остальные соображали, собирая в кучу остатки мозга по черепной коробке, Арман догадался зажечь пламя на своих ладонях, освещая пространство тёмного подъезда. Наконец, Фома и ещё кто-то включили фонари, а Арман с облегчением затушил своё рукотворное пламя. Его дар энергию организма жрал немерено.

Обследовав товарища, я сделал заключение: — чувствительный, обострённый слух, сыграл злую шутку. Муха находился

на грани жизни и смерти, о чём я незамедлительно и сообщил всем присутствующим. Действовать нужно было быстро, очень быстро. Я решительно снял с шеи мешочек с жемчужиной и, проглотив её, сказал с надеждой в голосе:

— Если в тот раз сработало, возможно, в этот тоже прокатит! — И ухватив белые, уже холодные руки друга, принялся перекачивать в него всю волновую энергию, которую ощутил в себе от проглоченного жемчуга. Лёгкое сияние возникло в месте контакта наших рук…

Глава 14

— Заткнулась все! Слышите?! — Прапор напряжённо вслушивался, приложив руку к голове.

— Я, ничего, не слышу, — слишком громко сказал Арман, показывая на уши.

Прапор приложил палец к губам и, призывая к тишине, немного приоткрыл двери. Он всегда жаловался, что тугой на ухо, вот, видимо, это его и спасло, потому что у всех, кроме меня и него, были проблемы со слухом. Что спасло меня от той же участи, я не знаю, возможно, развитый лекарский дар сработал в автономном режиме. Больше всех досталось Мухе и Киру. У Старшего уши тоже стали более чуткими после подарка от Умника, но Кир оправился от акустического удара, уколовшись спеком и вылакав из фляги весь живчик.

Руки Мухи немного потеплели. Почувствовав, что в ход пошли уже мои жизненные силы, открыть рот и сказать что-либо я не мог, а Муха всё ещё не пришёл в сознание, и я решил выжимать из себя всё до конца, потому как от моей жизни зависела его, а от его уже шесть — размен просто несравним. Чувствуя, что уже отъезжаю, вдруг ощутил лёгкий прилив сил, поток которых всё нарастал и нарастал. Скосив в сторону глаза, заметил Рыжего и Каштана, которые положили свои руки мне на плечи и перекачивали свою энергию, одновременно становясь бледными и прозрачными прямо на глазах, за ними проявились Валдай, Зума и остальные призраки, которых я уже не видел, но льющийся от них поток чувствовал сенсором замечательно. Вот Муха застонал и открыл глаза, синие-синие, цвета ультрамарина.

— Спасибо, — пролепетал я лишь губами, сил на голос у меня не было.

Призрачные друзья исчезли все.

Мне что-то сунули в рот и залили живцом, я глотнул. Тепло расползлось по желудку, наполняя моё тело жизнью. С усилием растерев ладонями лицо и проморгавшись, я наткнулся взглядом на не менее ошарашенного Муху, который так же тёр своё лицо и хлопал ресницами.

Я прокашлялся.

— Муха, ты невесту свою чуешь? — тихонько спросил Прапор, всё так же поглядывая через щель на улицу.

— Чую, кхе-кхе, — прочистил синеглазый альбинос слипшееся, видимо, горло. — Чую, она в бункере сидит, пытается выход найти. Страшно ей и больно, ушиблась сильно.

— Отто-то, буде ей, колотиться-то так о двери, ну, и горластая же баба попалась. Жуть! — хохотнул Леший и, присев, крепко обнял нас с Мухой, сидящих на бетонном полу. — Ну, балбеса два, ну напугали.

— Задушишь, батька, — прохрипел зажатый Муха.

Из моих лёгких вышел последний воздух.

— Ну, вы как, операцию продолжить сможете? — выплеснув в объятьях всё своё нервное напряжение, спросил Леший, глядя на нас и облегчённо улыбаясь.

— Пару минут мне ещё дайте, проверю себя, чтобы потом сюрпризом отсутствие чего-нибудь нужного не стало. — Муха закрыл глаза и сразу погрузился в самодиагностику.

Я осторожно поднялся, отряхивая от пыли брюки.

Кир делал записи в блокноте, Арман топтался около меня, Леший нависал громадой своего роста над развалившимся на полу Мухой. Остальные расселись на ступеньках первого лестничного пролёта, наблюдая за происходящим. Напряжение буквально висело в воздухе захламлённого подъезда.