Доказательства вины

Батчер Джим

— Ты свинья, Дрезден.

— Эй, я никакого особого смысла в это не вкладывал. Ты сама.

Она закатила глаза и слегка улыбнулась.

Я покосился на сменяющие одна другую цифры на табло и снова кашлянул.

— Да уж, сэр… мэм. Наконец-то наедине.

— Странно немного, — признала она.

— Немного странно, — согласился я.

— Но чего такого? — спросила она. — Я хочу сказать, мы ведь работали уже вдвоем. Ничего нового.

— Ну, в гостиничном номере

еще не приходилось.

— Приходилось, — возразила Мёрфи.

— Да, но тогда там было полно трупов.

— Ах да. Верно.

— Никаких трупов сегодня, — заявил я.

— Ха, — усомнилась Мёрфи. — Вечер только-только начинается.

Упоминание о грозящих нам опасностях уложило этотразговор наповал. Улыбка на лице Мёрфи поблекла, румянец на щеках исчез. Остаток пути мы проделали молча — до тех пор, пока двери лифта не раздвинулись. Ни я, ни она не попытались выйти. Казалось, на полу проведена какая-то магическая черта, не пускающая нас с места.

Молчание затягивалось. Дверь начала закрываться. Мёрфи придавила пальцем кнопку «Открывание дверей».

— Гарри, — произнесла она наконец чуть слышно, глядя куда-то в пространство. — Я тут думала о… ну, понимаешь… о нас.

— Да?

— Да.

— Много думала?

Она снова едва заметно улыбнулась.

— Ну, не знаю. Я вообще не хотела признаваться в том, что… ну, ты понимаешь.

— Что между нами все может измениться?

— Да. — Она наконец посмотрела на меня и нахмурилась. — Только я не уверена, что это то, чего тебе хотелось бы.

— Из нас двоих, — заметил я, — мне кажется, у меня больше понимания того, чего мне хотелось бы.

Она нахмурилась сильнее.

— С чего ты решил, что ты хочешь именно этого?

— На прошлый Хэллоуин, — признался я, — мне хотелось убить Кинкейда.

Мёрфи опустила глаза и снова порозовела.

— Не буквально, — пояснил я и подумал немного. — Ну, может, даже буквально. Впрочем, со временем это желание поубавилось.

— Ясно, — сказала она.

— А вы с ним?.. — Я не договорил.

— Виделись на Новый год, — призналась она. — Но между нами ничего серьезного. Этого не нужно ни мне, ни ему. Мы друзья. Нам нравится общество друг друга. Вот и все.

Теперь нахмурился я.

— Мы тоже друзья, — сказал я. — Но я никогда не снимал с тебя штанов.

— У нас по-другому, — возразила она и покраснела еще пуще. Потом глянула на меня из-под ресниц. — А тебе этого хочется?

Сердце мое забилось чуть чаще.

— Э… Снимать штаны?

Она повела бровью и склонила голову набок, ожидая ответа.

— Мёрф, я не был с женщиной с… — Я тряхнул головой. — Послушай, ты спрашиваешь любого парня, не хочет ли он секса, и он должен ответить утвердительно. Так положено, во всяком случае. Типа, общепринято.

Взгляд ее заискрился.

— И у тебя тоже? — поинтересовалась она.

— Ну, я же мужик, — сказал я. — Так что да. — Я нахмурился и подумал немного. — И… и нет.

Она улыбнулась мне и кивнула.

— Я понимаю. Ты не хочешь ничего случайного. Ты слишком глубоко ныряешь. Слишком переживаешь. Мы не можем отнестись к этому легко. Ты никогда на этом не успокоишься.

Возможно, она говорила правду. Я кивнул.

— Я не знаю, могу ли дать тебе то, что ты хочешь, Гарри. — Она вздохнула. — И потом, есть и другие причины. Мы работаем вместе.

— Я, типа, заметил.

Она даже не улыбнулась.

— Я хочу сказать, что… Я не могу смешивать личные отношения и работу. Это вредит и тому, и другому.

Я промолчал.

— Я коп, Гарри.

Желудок мой слегка сжался от этих слов: очень уж мало оставляли они места для компромисса.

— Я знаю.

— Я служу закону.

— Конечно, — кивнул я. — И всегда служила.

— Я не могу уйти от этого. Не могу и не буду.

— Это я тоже знаю.

— И… мы такие разные. Наши миры.

— Не совсем, — возразил я. — По большей части мы болтаемся в одном и том же мире.

— Это работа, — тихо произнесла она. — Но работа — это ведь не вся я. То есть так не должно быть. Я пыталась строить отношения на этом общем для обоих…

— Рик, — предположил я.

Она кивнула, и взгляд ее на мгновение затуманился от боли. Еще пару лет назад она не позволила бы мне увидеть такого. Но я видел Мёрфи в хорошие времена и в плохие времена — в плохие чаще. Она никогда не говорила об этом. Никогда не хотела, чтобы я говорил об этом, но я знал, что ее неудачные замужества ранили ее куда глубже, чем она признавала сама. В некотором роде, подозреваю, они объясняли ее профессиональные порывы и амбиции. Она настроилась на карьеру — в порядке компенсации за другие неудачи.

А может, они ранили ее и еще сильнее. Может, так сильно, что она больше не хотела открываться такому. Длительные отношения таят в себе потенциал надолго ранить. Может, она не хотела проходить через это еще раз.

— А если бы ты не была копом?

Она едва заметно улыбнулась.

— А если бы ты не был чародеем?

— Туше. Но прости меня.

Она склонила голову набок и внимательно на меня посмотрела.

— Что случится, когда Сьюзен вернется?

Я покачал головой: