Доказательства вины
Шрифт:
Она прикусила губу.
— Страшно…
— Вот и твоей маме страшно. Еще как страшно. Она справляется с этим, держась за окружающих ее людей. Порой слишком крепко держась. Из-за этого тебе кажется, будто она воспринимает тебя как маленькую. Возможно, отчасти оно и так. Но это не потому, что она помешана на контроле. Это потому, что она вас всех очень любит — тебя, и папу, и всех вас — и боится, что с вами может случиться что-то плохое. Она отчаянно пытается сделать все, что в ее силах, чтобы сберечь вас всех.
Молли
— Жизнь коротка, — повторил я. — Слишком коротка, чтобы тратить ее на глупые ссоры. Я не говорю, что твоя мама идеальна, потому что, видит Бог, это не так. Но черт подери, Молли, у тебя такая семья, ради какой люди вроде меня на что угодно пошли бы. Тебе кажется, что эти люди будут с тобой и дальше, — но может выйти иначе. Жизнь никогда и ничего не гарантирует.
Я помолчал, давая этим словам дойти до ее сознания.
— Я обещал твоему папе, что попрошу тебя поговорить с мамой. Я сказал ему, что сделаю все, что в моих силах, чтобы вы с ней решили свои проблемы.
Она посмотрела на меня, беззвучно плача. Грим у нее на лице размазался окончательно.
— Ты поговоришь с ней, Молли? Ну?
Она неуверенно вздохнула.
— Не знаю, есть ли в этом смысл? Мы столько друг другу наговорили…
— Я не могу тебя заставить. И никто не может, только ты сама.
Она пошмыгала носом.
— Это не поможет.
— Я не жду чудес. Просто попытайся поговорить с ней. Прошу тебя.
Она набрала в грудь воздуха и кивнула.
— Спасибо, — сказал я.
Она попыталась улыбнуться и задержалась на мгновение у двери ванной.
— Молли? — спросил я. — Ты в порядке?
Она кивнула, но с места не стронулась.
Я нахмурился:
— Ты хотела что-то сказать?
Она подняла на меня глаза и тут же опустила.
— Нет, — ответила она и покачала головой. — Нет, ничего, правда. Спасибо. Я быстро. — Она шагнула в ванную, закрыла дверь и щелкнула задвижкой. Мгновение спустя зашумела вода.
— Bay! — произнес у меня за спиной Боб, каким-то образом ухитрившись вложить в короткое междометие максимум эмоций. — Я и не знал, что ты любишь таких… свеженьких, Гарри!
Я свирепо оглянулся на него.
— Чего?
— Видел, какая на ней комбинация? Сдуреть можно! Нордическая блондиночка нежного возраста, но вся в пирсинге и черном, из чего следует, что по крайней мере с одним каким-нибудь извращением она знакома. И вся такая хрупкая, и эмоциональная, и уступчивая. И разденется прямо у тебя в номере.
— Извращение? Ты не… послушай, это не… — Я едва не утратил дар речи. — Нет, Боб. Нет — и все тут. Никаких разговоров. Ей всего семнадцать.
— Ты бы не терял времени, — гнул свое Боб. — Пока порыв не угас. Куй железо, пока горячо, — я всегда так считал.
— Боб!
— Что? — невинно спросил он.
— Все совсем не так!
— Покане так, — согласился
Я потер переносицу.
— Блин-тарарам! Неудачная мысль, Боб. Совсем… неудачная, да.
— Гарри, даже зануде понятно, что девушки приходят в номер к мужчине не по простому совпадению. Пойми, все, что ей на самом деле нужно, это…
— Боб! — рявкнул я, перебив его. — Даже если бы ей этого и хотелось — а на самом деле это не так, — с девушкой ничего такого не произойдет. Я здесь работать пытаюсь. А ты мне не помогаешь.
— Ладно, не буду мешать тебе флиртовать с болью и смертью, — безмятежно заявил он. — Кстати, тебе лучше бы спрятать меня куда-нибудь, где бы я тебе не мешал. Скажем, на полку в душе.
Я рывком распахнул пустой платяной шкаф и сунул Боба туда. Сквозь закрытую дверцу до меня донеслись сдавленные ругательства на древнегреческом — что-то насчет овец и стригущего лишая.
Я отвернулся от шкафа к зеркалу и обнаружил, что вижу в нем не свое отражение, а Ласкиэль, по обыкновению прекрасную и невозмутимую.
— Этому маленькому извращенцу не отказать в некоторой логике, мой хозяин, — заметила она.
— Боб — моймаленький извращенец, — заявил я, грозно уставив в зеркало указательный палец. — И обзывать его по-всякому позволяется только мне. А теперь уходи.
— Ах, — вздохнула Ласкиэль, и образ ее сделался прозрачным, а из-под него выступило мое отражение. — Занятно, впрочем, — добавила она перед тем, как пропасть совсем, — что бойфренд Нельсон прямо-таки поразительно похож на тебя внешне.
А потом она исчезла. Черт подери! Демоны дурацкие. Вечно последнее слово остается за ними.
Хуже того, в ее словах была доля правды. Злобно уставившись в закрытую дверь ванной, я перебрал в памяти события последних двух дней и предшествующие встречи с девчонкой. Как-то так получалось, что ее отец всегда уважал меня, а мать не одобряла. Я появлялся в их доме раз в сто лет, в черной кожаной куртке, весь такой брутальный и опасный, — это в ее-то впечатлительном возрасте. Блин, если уж на то пошло, одного отрицательного отношения Черити достаточно, чтобы вызвать интерес в глазах несовершеннолетней бунтарки.
Нехотя я признал, что Молли вполне могла втемяшить себе в голову что-нибудь такое. Этим же могли объясняться ее неловкое молчание и потупленный взор. То есть я ей, конечно, был симпатичен, но мысль о том, что это могло перерасти во что-то другое, мне в голову не приходила. Что ж, я был бы последним ублюдком, если бы стал поощрять ее фантазии, пусть даже и не намеренно. А может, Боб и Ласкиэль заблуждаются, и на самом деле ничего такого не происходит… впрочем, юношеские страсти, помыслы и устремления — минное поле, ходить по которому нужно с большой опаской.