Доказательство Бога
Шрифт:
Глядя на нынешние баталии между определенными религиозными деятелями с одной стороны и некоторыми откровенными учеными — с другой, наблюдатель, сведущий в истории, может заметить что-то очень знакомое. Конфликты между интерпретацией Писания и выводами науки случались и раньше. В частности, возникший в XVII в. конфликт между христианской церковью и астрономией довольно поучителен с точки зрения сегодняшних споров об эволюции.
Галилео Галилей, блестящий ученый и математик, родился в Италии в 1564 г. Не удовлетворяясь математической обработкой чужих результатов и отвергая аристотелевскую традицию выдвижения
Наблюдения и расчеты привели Галилея к выводу о том, что Земля вращается вокруг Солнца, и, как следствие, к прямому конфликту с католической церковью.
При том что бытующие в наши дни рассказы о преследованиях Галилея сильно преувеличены, его взгляды, безусловно, вызвали серьезное беспокойство в кругах теологов, хотя и не по чисто религиозным причинам. Многие астрономы-иезуиты приняли результаты наблюдений Галилея сравнительно благосклонно, а вот соперники из числа ученых встретили их в штыки и настаивали, чтобы в дело вмешалась церковь. И вмешательство последовало. Доминиканец отец Каччини в проповеди, направленной прямо против Галилея, объявлял геометрию порождением дьявола и требовал изгнать математиков, поскольку от них идут все ереси.
Другой католический священник заявил, что взгляды Галилея не просто еретические, а атеистические. Нашлись обвинители, говорившие о губительности гелиоцентрической системы для учения о спасении души, о ее недопустимости с точки зрения доктрины о воплощении. В основном усердствовали католики, но не только они: против Галилея высказались и Жан Кальвин, и Мартин Лютер.
Глядя из нашей эпохи, нелегко понять, почему церковь восприняла идею о вращении Земли вокруг Солнца как угрозу для себя. Конечно, в Писании есть стихи, явно поддерживающие геоцентрическую систему, например, «Вселенная тверда, не подвигнется» (Псалтирь 93:1); «Ты поставил землю на твердых основах, не поколеблется она во веки и веки» (Псалтирь 104:5); «Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит» (Екклесиаст 1:5). Большинству современных верующих очевидно, что эти стихи — не изложение научных знаний. Но это не мешало врагам Галилея произносить против него пылкие речи, утверждая, что гелиоцентрическая система подрывает основы христианской веры.
Хотя церковные власти были встревожены идеями Галилея, ученый отделался предупреждением и запретом на преподавание и публичную защиту своих взглядов. Позднее новый папа Урбан VI, дружески расположенный к Галилею, позволил ему изложить эти взгляды в книге при условии равного представления различных точек зрения. Написанная в результате книга «Диалог о двух главнейших системах мира — птолемеевой и коперниковой» но форме представляла собой беседу трех условных персонажей — приверженца геоцентрической системы, приверженца гелиоцентрической и нейтрального наблюдателя, интересующегося предметом спора. Однако содержательно Галилей отдавал явное предпочтение гелиоцентрической системе, поэтому книга, хотя она и была выпущена с разрешения католической цензуры, вызвала бурю негодования.
Вскоре продажу книги запретили, а самого ученого в 1633 г. вызвали в Рим, где он предстал перед судом инквизиции. В итоге Галилей был вынужден произнести текст отречения, в котором объявлял, что «проклял и возненавидел» собственный труд; остаток
Таким образом, научно достоверная гелиоцентрическая система, несмотря на серьезные богословские возражения, в конце концов взяла верх. Сегодня с ней, по-видимому, спокойно уживаются все религии, за исключением, быть может, немногочисленных очень архаичных. Утверждения о том, что вращение Земли вокруг Солнца противоречит Библии, рассматриваются в наши дни как преувеличенные, а требование буквально интерпретировать стихи из Писания, говорящие о неподвижности Земли, — как совершенно необоснованное.
Неужели невозможно таким же способом гармонично уладить и нынешний конфликт — между верой и теорией эволюции? История Галилея учит нас, что представление убедительных научных доказательств в конце концов решило спор, но не ранее, чем был нанесен серьезный вред и науке, и религии, причем вторая пострадала больше. Деятелям церкви XVII в. не следовало недооценивать опасность, о которой писал блаженный Августин в своем труде о книге Бытия:
Ибо весьма часто случается, что даже и не христианин знает кое-что о земле, небе и остальных элементах видимого мира, о движении и обращении, даже величине и расстояниях звезд, об известных затмениях солнца и луны, круговращении годов и времен, о природе животных, растений, камней и тому подобном, — знает притом так, что защищает это знание и очевиднейшими доводами, и опытом. Между тем крайне позорно, даже гибельно и в высшей степени опасно, что какой-нибудь неверный едва-едва удерживается от смеха, слыша, как христианин, говоря о подобных предметах якобы на основании христианских писаний, несет такой вздор, что, как говорится, блуждает глазами по всему небу. И тяжело не то, что человек заблуждающийся подвергается осмеянию, а то, что и наши писатели, по мнению внешних, имеют такие же понятия и к великой погибели для тех, о спасении которых мы заботимся, считаются людьми невежественными и презираются. В самом деле, когда они замечают, что кто-либо из числа христиан заблуждается относительно предмета, хорошо им известного, и свое нелепое мнение утверждает на наших писаниях, то как же они будут верить этим писаниям относительно воскресения мертвых, надежды на вечную жизнь, царства небесного, думая, что писания эти сообщают ложные понятия даже и о таких предметах, которые сами они могли узнать путем опыта и при помощи несомненных цифр?
Увы, разрешить нынешний спор между наукой и церковью о происхождении жизни и человека труднее, чем тот, который касался вращения Земли. Ведь он доходит до самого сердца как научных, так и религиозных представлений, его предмет — не небесные тела, покрытые голыми камнями, а мы с вами и наша связь с Творцом. Возможно, именно значимость вопроса объясняет тот факт, что при нынешних темпах научного прогресса и скорости распространения информации спор об эволюции продолжается до сих пор, почти через 150 лет после публикации «Происхождения видов».
Галилей до конца жизни продолжал верить в Бога и считал, что для верующего человека научные занятия — дело не только допустимое, но и благородное. Ему принадлежат знаменитые слова, которые сегодня могли бы служить девизом всем верующим ученым: «Я не чувствую себя обязанным верить, что Бог, наделивший нас чувствами, разумом и способностью к рассуждению, желал, чтобы мы воздержались от их использования».
Попробуем теперь, помня, что сказал Галилей, исследовать возможные позиции в столкновении между теорией эволюции и верой в Бога. Каждый из нас должен прийти здесь к некоторой точке зрения и из представленных позиций выбрать какую-то одну. В споре о смысле жизни сохранять нейтралитет невозможно ни для ученого, ни для верующего.