Доказательство чести

Казанцев Кирилл

Локомотиву было достаточно Сороки. Неизвестно, с какой из пяти записок люди в погонах стали его вести. Ну и легавые!.. Это наверняка работа Земцова. Есть в УБОПе фокусник с такой фамилией. Или тут другая схема работает? Да черт его знает!..

Локомотив чувствовал, что от недостатка информации у него кружилась голова. Он точно знал одно: через пару-тройку дней сыскари выйдут на Подлизу и получат от него сведения о том, что Шебанин покинул город. Пусть ищут! За это им деньги платят. А Яшина работа сейчас — прятаться. Надо отметить, что делал он это весьма

своеобразно.

У железнодорожного вокзала любого города по перрону бродят тетки сомнительной наружности, чем-то похожие на коров, отбившихся от стада. Они грызут семечки или жуют жвачку, а на их груди как на ручках дверей киосков, закрытых на обед, болтаются таблички: «Сдам комнату на часы, сутки». Плати наличные, отдавай в залог паспорт и веди туда хоть женщину, хоть мальчиков. Делай что хочешь, только не ломай мебель, и без того убогую, не колоти стекла и никого не убивай. Жилища, сдаваемые этими тетками, на самом деле принадлежат другим людям. В основном тем, которые ныне сидят у крыльца того же вокзала и чешут ноги, изъеденные вшами.

На одной из таких вот дам Локомотив и остановил свой взгляд.

— Почем квартира?

— В час?

— В сутки, — буркнул Яша, поглядывая по сторонам.

Дама сплюнула шелуху и окинула взглядом просителя. С таким прикидом, что был на нем, ему бы не по притонам шарахаться, а в «Метрополе» номер снимать. Ездит, гад, на «Ягуаре», телку имеет как с обложки «Вог», а на кровати экономит! Да одной серьги этой девахи хватит, чтобы квартиру не снять, а купить. Мелочные они. Чем богаче человек, тем жаднее. Факт.

— Ты долго еще ранеткой вертеть будешь? — поинтересовался Яша.

— Пятьсот.

— Не много ли? — Локомотив вскинул брови.

«Вот жаба!» — ужаснулась тетка.

— Если стеснен в средствах, могу десять рублей скинуть, — через силу выдавила она, не желая упускать клиента в самое глухое время дня.

— Ага! — протянул Локо. — Рублей, значит. Вот тебе четыре штуки, и чтобы неделю на этот адрес никто рыло не совал. Устраивает?

— Паспорт нужен.

Локомотив вынул еще одну тысячу и осведомился:

— А теперь тоже нужен?

— Ты понимаешь, это не моя хата. Хозяин с меня спросит… — Мнение тетки о клиенте менялось с каждой секундой.

— Это последняя, — отрезал Шебанин, протягивая ей еще одну банкноту. — Если нет, я найду другой вариант.

Сделка состоялась.

Однокомнатная квартира напоминала монашеский скит и пахла как лестничная клетка.

— Яша, меня сейчас вырвет, — сообщила Мариша, едва переступив порог.

Тот ответил достойно. Мол, в квартире тещи пахнет не лучше. Если жена еще раз вякнет, то будет нюхать тот же запах, но только без него. Мариша обмякла, понимая, что вытягивать по пятьсот-семьсот долларов в день у мамы будет невозможно.

Послав подальше любезную тетку с ее предложениями принести чистое белье, Яша отправил жену в магазин. Через три часа та вернулась, едва волоча сумки с постельными принадлежностями, едой и одеждой.

— Обратно, наверное, пешком тащилась? — едко заметил Локомотив.

Под вечер Шебанин строго приказал Марише не покидать квартиру, потом надежности ради запер ее и вышел на улицу. Все рестораны находились в центральной части города, поэтому светиться на «Ягуаре» ему не хотелось. Когда в Екатеринбурге ищут Локомотива, никто не обращает внимания на прохожих. Слово «тротуар» и фамилия Шебанин не могут располагаться в одном предложении даже гипотетически. Это знал не только Локомотив.

Ему нужна была информация. Для получения хоть каких-то известий Локомотив просидел в кафе напротив своего ресторана «Третья пирамида» около трех часов. В половине первого ночи из двери, сверкающей огнями, появился управляющий Бобыкин. Халдей ему тут же подогнал серебристую «Камри», и управляющий стал втискивать свой объемный живот под руль.

Яша подсел справа как раз в тот момент, когда тот манипулировал рычагом коробки-автомата.

— Что-то ты рано сегодня.

— Яша?.. — на лице Бобыкина появилась изумленная улыбка.

От нее пахло неприятностями.

— Поехали! Мне очень не хочется находиться рядом со своим заведением. Не понимаю, почему так.

— Яша, дорогой, — защебетал Бобыкин, едва машина въехала в первый же темный двор. — Тут такое происходит! Но я — могила, твержу, что тебя не видел и не знаю, где ты.

— Особого героизма я тут не нахожу. Ты на самом деле понятия не имел, где я.

Вскоре Шебанин узнал о визите Штуки во всех подробностях. Бобыкин был неповторимым рассказчиком, когда речь шла о чужой разбитой физиономии. Он поведал о том, как Зинкевича увел какой-то молодой парень крепкого телосложения, сообщил, что ресторан сейчас кишит полицейскими.

— Прямо-таки кишит?

— Есть пара-тройка. И вот еще что… — Бобыкин рассказал, что узнал интересную новость, разговаривая с халдеем, отгонявшим машины клиентов на парковку. Тот уверял его, что парень, уведший Зинкевича из казино, коп.

— Вот как? — удивился Локомотив. — Один коп увел Зину из-под носа у других?

— Бывший коп.

— Я ни хера не понял, говори яснее.

— Его узнал один наш охранник, которого коп задерживал лет пять назад.

— Как фамилия мусора?

— Копаев.

«Друзья Пермякова в деле, — понял Локомотив. — Значит, потусторонние силы все-таки зацепились за это дело».

Расставшись с управляющим, Яша решил, что для первого раза достаточно. Иного и не надо. Просто нет больше такого человека, за свободу которого следовало бы бояться. Все задержаны, уговорены и приобщены к делу. Оставался Кусков, и это самая главная проблема. Теперь, когда они не общались уже почти два месяца, нельзя было быть уверенным ни в чем.

Яша вернулся домой и встретил на площадке трех мужиков синюшного вида. Разглядеть их было трудно. В подъезде стояла такая же тьма, как на улице. Но Яша был уверен в том, что это алкаши, прибывшие на известный им адрес. Мужики дышали как скаковые лошади после финиша. По всему было видно, насколько тяжело им дался подъем на одиннадцатый этаж.