Доктор 2
Шрифт:
— Нас не устраивает «похоже на правду», подождём приговора черепов, — отвечает ему Саматов.
— Аналитической группы, — переводит мне Араб, затем снова поворачивается к Саматову, — А давай-ка я, для ускорения процесса, пойду с ними поучаствую?
— Валяй, — пожимает плечами Саматов.
— А ты его пока по территории проведи, когда он ещё тут побывает. — Поднимаясь со стула и направляясь к двери кивает в мою сторону Араб.
— Да ну, что тут водить. База как база… — бормочет Саматов. — Второй категории.
— Саматов, а у вас тут тир
— Есть, — чуть удивлённо отвечает Саматов. — Но оружие тебе для ношения категорически исключено, зачем тебе тир?
— М-м-м… Так значит, мне можно и оружие? — подмигиваю Саматову и улыбаюсь в стиле Араба.
Саматов, однако, к юмору хронически не расположен и с лицом сфинкса отвечает:
— Допустим, даже если выдать смогу. Хотя это не реально… Если ты его применишь, к тебе возникнут вопросы. Которые автоматически переадресовываются к нам, поскольку просто так мы тебя спрашивать не дадим. Оставляем за кадром то, что мы тебе выдать ничего не имеем права, по закону. А если ты где-то нароешь ствол сам, то я лично приду и у тебя его заберу. Для твоего же блага.
— Вот тут поподробнее, пожалуйста, — устраиваюсь на стуле поудобнее. — Самозащита есть святое право любого свободного человека. Опасность вроде как есть. Где логика в таком решении?
— Законодательная база страны, — снова пожимает плечами Саматов. — Чтоб я имел право выдать тебе боевое оружие, ты должен быть не просто эмансипированным, а достичь восемнадцати лет. Этот возрастной ценз, раз. Второе, ты должен при этом быть секретоносителем высшей категории. И третье, в твоём конкретно случае, это должно подтверждаться не нашей либо чьей-то ещё ведомственной справкой, а решением профильного комитета Парламента. Поскольку должностей на государственной службе ты не занимаешь.
— Ничего себе, — присвистываю. — Сколько барьеров на пути к выживанию.
— Общество неидеально, — двигает левой бровью Саматов. — Законодательство тоже. Расти, меняй. Либо второй вариант. После всё тех же восемнадцати, приходи к нам. Тогда выдам тебе ствол на полном законном основании, — Саматов первый раз на моей памяти улыбается уголком рта. — Если сквозь конкурс пролезешь.
— Спасибо, — вздыхаю, — я лучше людей лечить буду. В интернете недавно читал, какая-то страна в Европе, Чехия, кажется, парламентарно отменила охрану Президента: говорят, если его прибьют на улице свои же избиратели, зачем нужен такой Президент?
— Не буду комментировать, тем более в наших реалиях, — смеётся Саматов. — Для Европы идея, возможно, и рабочая, но в нашем случае не учтён сосед-Китай. И даже не столько он, сколько Синцзянь-уйгурский его автономный округ. Который не сильно и в самом Китае считается своим. И у нас там есть пограничные вопросы… В тир, если хочешь, могу просто отвести пострелять, — без всякого перехода заканчивает Саматов. — Пока время есть.
— Хочу, — встаю тут же, услышав предложение. — От таких предложений не отказываются!
Саматов приводит меня в крытый ангар длиной сто метров, разделённый на две секции, которые отпирает своим электронным ключом. У входа он повторяет тот же ритуал с обращением к камере и объяснением, что идёт учебно-тренировочное занятие объекта под его патронажем.
В первой секции ангара находится обычный огневой рубеж, дистанции от трёх до ста метров, правда, очень много чем оборудованный. Включая специальные столы для стрелка с регулируемой высотой подъёма над уровнем поверхности.
— А мишени регулируются по высоте только до высоты потолка? — увлёкшись, снова задаю дурацкий вопрос.
— А ты собрался из глока отражение атаки с воздуха отрабатывать? — со сдержанным удивлением напрягается Саматов.
— Не переживай, я нормальный, — смеюсь своей запоздалой сообразительности. — Просто пошутил неудачно. Никогда не был в таких местах и оружия в руках не держал (тут, мысленно добавляю про себя). Вот всё интересно теперь (тут).
— Смотри, — расслабляется Саматов. — Эйфория не есть лучший настрой на результат в тире…
Саматов извлекает из подмышки свой пистолет и кладёт его на столик, разряжая полностью и выщёлкивая все патроны прямо на стол.
— Решил чем-то другим снарядиться? — спрашиваю, глядя, как он из стоящего рядом сейфа достаёт точно такой же ствол и две коробки с патронами.
— Да, те патроны в тире ни к чему, — не вдаётся в детали Саматов, кивая на россыпь патронов из своего ствола.
Видимо, у него заряжено что-то более мощное, а он собрался беречь пулеулавливатель.
— Сом, один момент до того, как я взял оружие, — говорю в то время как Саматов набивает две одинаковые обоймы. — Я ездил в другой тир с отцом Лены, меня даже на порог не пустили. Сказали, нет восемнадцати. Честно предупреждаю заранее, чтоб у тебя потом проблем не было.
— Не стоит беспокойства, — улыбается уголком рта Саматов. — Мы не частная лавочка, и проверки к нам не вхожи. А по нашему внутреннему регламенту, я имею право на любые действия по твоей подготовке после взятия под охрану, вплоть до обучения на крупнокалиберный пулемёт…
— А здесь и такое есть? — ухватываюсь за его слова.
— Нет, конечно. Зачем? — пожимает плечами Саматов, снова плодя загадки на ровном месте.
Чувствую, что слишком много вопросов лучше не задавать. Тем более тут, когда всё моё естество конфликтует с местными законодательством и обстановкой.
Саматов набирает на планшете управления какие-то команды и четыре мишени подъезжают на дистанцию около двадцати метров.
— Сом, а тут мишень разве не каждый себе вешает?
— Каждый себе. Но после себя всегда оставляет чистую. Вот мы с тобой сперва отработаем, потом заменим наши пользованные мишени на чистые, — терпеливо объясняет Саматов.
Странный порядок. Наверное, тут периодически тренируются те, у кого очень мало времени.
Саматов начинает стрельбу, явно рисуя какой-то узор на мишени. Балуется?