Доктор 3
Шрифт:
— Да?
— …
Старший группы в чёрной форме слушает что-то четверть минуты, потом отвечает достаточно громко, это слышно всем окружающим, — Ты меня на слабо не бери. Мы договаривались совсем о другом. А вы сейчас в одностороннем порядке меняете план, так не пойдёт…
— …
— … Без проблем! Тогда давайте, чтоб по закону! Отдашь письменный приказ? Ради вас жду тут ещё полчаса! Мы как раз за снарягой съездим…
— …
— Что? Не слышу! То-то, — старший группы в чёрном возвращает телефон в окно подполковнику в штатском, нажимает кнопку подъёма стекла и бросает водителю:
— Поехали.
Я в окно вижу, как микроавтобус с «черной формой» без знаков различия уезжает, а шестёрка оставшихся бесцельно
Крепыш с автоматом, тем временем, продолжает что-то выяснять у своих.
А я наконец дозваниваюсь до Бахтина, который с ходу выдаёт на одном дыхании:
— Извини, не мог. Почти закончил. Ну, что там у вас?
Сообщаю Бахтину обстановку, напоминая, что двойка из ОХРАНЫ сейчас тут.
— Нет, они не вариант, — говорит, похоже, сам себе Бахтин, — лучше Ира подъедет… Саша, передай трубку старшему двойки?
— Не могу, старший со своими сейчас общается.
— Тогда второму?
Со вторым крепышом Бахтин о чем-то договаривается буквально за пять секунд, после чего второй отдаёт трубу мне, а сам начинает размахивать руками перед носом первого, семафоря о чём-то непонятными мне жестами.
В итоге, они остаются в квартире ещё на полчаса. Но через двадцать минут приезжает уже знакомая мне заместитель Бахтина, Ирина, в сопровождении пары абсолютно средних на вид парней. Которая, вручив крепышам какой-то планшет с текстом на экране и хлопнув меня по плечу со словами «Привет, как дела», не разуваясь, проходит в комнату к Серикову и его матери. Закрыв за собой дверь.
Откуда они появляются уже втроём, одетые и мы все вместе спускаемся вниз.
Сериков с матерью садятся на заднее сиденье машины ТЕХНО СЕРВИСа, а Ирина придерживает меня за локоть:
— Спасибо. Сейчас некогда разговаривать, но ты нас выручил. Олег просил передать, что вечером к тебе заедет, как освободится.
— Да, спасибо, — машинально киваю, думая, что на вечер были другие планы. — А сам мне ничего не сказал…
— Ему сейчас вздохнуть некогда, не то что… В общем, ладно. — Подытоживает Ирина и, хлопнув меня по плечу ещё раз, направляется к своей машине, возле которой её уже ждут.
Глянув на время, понимаю, что в школу идти особого смысла уже нет. Забегаю домой, чтоб поменять школьную сумку на спортивный рюкзак и, даже не переодеваясь, несусь в бассейн.
В бассейне на дорожках, кроме наших, сегодня что-то пошло не как обычно: первые две дорожки объединены в одну, и там плавают какие-то старушки (видимо, группа здоровья). Далее, между старушками и нами, сегодня почему-то вне графика тренируется совсем незнакомый нам коллектив, ранее, видимо, занимавшийся в другое время: команда по синхронному плаванью. Худенькие и хрупкие (на вид) девочки, к моему личному удивлению, вытворяют такое, что даже я бы, напрягая резервы, повторил бы не вдруг. Сама хореография в воде — даже не главное, хотя и там очень даже есть на что посмотреть.
Их упражнения заставляют нас, команду по плаванию, широко раскрыть рты. Они вначале, не сильно отставая от нас, гребут полтинники в режиме одной левой рукой (при этом многие из наших их ненамного опережают с двумя руками!). Потом повторяют то же самое одной правой.
Потом ещё масса упражнений, которые я не отслеживаю, потому что выполняю задания Смолякова.
На закуску, когда мы «откупываемся» на досках финальные полтора километра, синхронистки начинают нырять. Насколько я вижу, у них это тоже типа сброса напряжения.
Только ныряют они в положении на спине, лицо и всё тело под водой. Глаза смотрят вверх. Одна нога во время нырка удерживается под углом девяносто градусов к телу над водой. И гребут во время такого нырка они только кистями рук.
А ныряют на дистанцию пятьдесят метров в длину. Исключительно на задержке дыхания, без дополнительной вентиляции лёгких в процессе нырка.
Наши парни, всю тренировку пытавшиеся подбить клинья к тем синхронисткам, тут же сникают.
Дальше на весь бассейн отличается Сеня Барков, напряжённо что-то обдумывающий у бортика. Со словами «А щ-щас!» и загадочным выражением лица, он делает серию глубоких вдохов (гипервентиляцию), отталкивается от бортика и пытается нырнуть эти самые пятьдесят метров. Смоляков не успевает среагировать на этот пассаж Сени и кричит ему матом уже с запозданием, поскольку сенины пятки скрылись под водой.
Хорошо, что мы за ним наблюдаем. Примерно на тридцати метрах, Сеня резко перестаёт двигаться, застывает в воде и начинает медленно переворачиваться лицом вверх по часовой стрелке. Смоляков с матом прямо в одежде бросается в воду, в одно касание перекидывает Сеню через натянутую дорожку и, удерживая его голову над водой, даёт свободной рукой ему несколько раз по лицу. [10]
По бортику бегут другие тренера и инструкторы, но мы своими силами достаём Баркова из воды на бортик, где он окончательно приходит в себя и удивлённо вертит головой по сторонам, со словами:
10
Случаи и с Бариком, и с синхронистками — чистая правда. Правда, плавал я тогда в команде по скоростным видам подводного плавания, а не по чистому плаванию.
Вот девочки-синхронистки в воде вытворяли такое (преимущественно силовые нагрузки на задержке дыхания в анаэробных режимах), что у нас в команде (сборная области, на минутку) даже у мастеров спорта по подводному плаванию глаза лезли на лоб. Этот нырок на спине с задранной в воздух ногой, когда гребут только кистями рук — чистая правда.
Мне до сих пор интересно, КАК это возможно. Надо будет поискать в интернете. Мне кажется, что у женщин просто кислород в тканях как-то иначе и депонируется, и расходуется… другого объяснения не имею. Волосы дыбом до сих пор.
Более того.
Среди нас был парень уже после армии (после флота если точно, Полярный 7, если кому что-то скажет). Мастера спорта по подводному он выполнил в армии, в смысле на флоте (по тем временам 100 м быстрее 41 сек в моноласте). Вот он говорил, что такого, что делали эти девочки, он даже в Полярном не делал. И мало кто из его роты сделал бы.
Барков Сеня — тоже абсолютно реальный персонаж, даже имя сохранено. Мы-то, в рамках нашей дисциплины, ныряли в ластах. 50 м не проблема, это быстрее 20 секунд (первый разряд тогда был 50 м = 20 сек). Без ласт никто из нас не нырял — не по профилю. А Барков, насмотревшись на синхронисток, решил погеройствовать на полтинник без ласт. Дальше — всё как рассказал. Кислородное голодание — бортик — от тренера по мордасам.
— Что это было?!
— Кислородное голодание!.. — зловещим шёпотом цедит Смоляков и, воровато оглянувшись по сторонам, добавляет ещё пару фраз. Завершая, — Барик, ты сюда больше не ходи, не надо… Я лучше в эстафету кого-то из средних юношей поставлю, лучше мы две секунды потеряем, но я хоть до пенсии не в тюрьме доживу… А ну все кыш отсюда!
Мы уходим в душевую, а Смоляков ещё долго костерит Сеню на бортике, поминая и его родителей, и тупые мозги, и свою глупость, что взял его в команду.
После плавания, всё ещё посмеиваясь на Сеней, перед входом в клинику сталкиваюсь с мужем Анны. Он сидит в своей машине и видимо ждёт меня, потому что, как только я подхожу, выходит из машины и обращается ко мне:
— Здравствуйте! Анна вас уже ждёт внутри, вы бы не могли уделит мне минуту?
— Внимательно вас слушаю, но только если минуту, — торможу возле него и опираюсь на его машину.
— Александр, наша семья очень благодарна и НОВОЙ КЛИНИКЕ, и лично вам. — Начинает он, запуская руку в задний карман своих брюк и извлекая оттуда бумажный свёрток. — В клинике у нас с Игорем Витальевичем свои отношения, но семья считает, будет не правильным, если мы не отблагодарим и лично вас. Пожалуйста, возьмите, это вам, — он протягивает обернутую листом из принтера пачку банкнот.