Доктор 4
Шрифт:
— И в мыслях не было гнать тебя открывать двери…
За дверями обнаруживается какой-то маленький, худой и невзрачный парень, который, глядя в планшет, второй рукой протягивает мне раскрытое удостоверение сержанта полиции:
— Добрый вечер. Сержант Киреев. По этому адресу проживаете?
— А есть сомнения? — вопросительно наклоняю голову к плечу, стоя перед ним босиком и в трусах.
— Обход и опрос по плану, не нервничайте, — заучено и, видимо, не в первый раз говорит сержант, не отрываясь от планшета. — Ничего необычного не замечали?
— Сегодня или вообще?
— Последние пару часов?
— Нет. Пришёл меньше часа назад.
— В квартире нет посторонних, о присутствии которых вы бы хотели сообщить? — всё так же уткнувшись в планшет, по заученному списку вопрошает сержант.
— Вы позволите, я пойду спать? — вежливо отвечаю вопросом на вопрос.
Парень наконец поднимает глаза, чуть отстранённо окидывает меня взглядом и затем нормальным тоном говорит:
— Не обижайся. Обход по задаче, тут труп свежий в посадках у Конюшника, — он кивает в сторону озера, на берегу которого стоит мой дом. — Вот идём по всем квартирам теперь.
Вижу по нему, что он говорит чистую правду, потому поддаюсь эмоциям и спрашиваю:
— Если не секрет, а что ты рассчитываешь таким образом обнаружить? Допустим… ну, ты понял… Так я что, тебе прямо вот так вот и скажу? Да, моих рук, типа, дело?
— Ой, слушай, можно подумать, у меня есть варианты отсидеться! — раздражённо отвечает парень, возвращая взгляд обратно в планшет. — Конечно, тупость! Но офицерам, *ля, виднее же! Хотя, пока главная задача стоит отметить те квартиры, в которых двери не откроют. Не знаю, как это поможет…
С одной стороны, не моё дело. С другой, я сам живу в этом доме, а кроме меня ещё и Лена. В принципе, я кровно заинтересован внести ясность, поскольку Ленина беременность добавила нервотрёпки и головной боли не только ей.
У меня в голове отдельные мысли складываются в мозаику и я предлагаю:
— Давай вместе пробежимся? Я в этом доме с детства, многих знаю. Если и не по имени, то в лицо. Плюс, может чем ещё помогу…
— Документ засвети вначале? — недоверчиво косится сержант.
Через полминуты предъявляю ему удостоверение, чип которого он считывает планшетом и пару секунд внимательно вглядывается мне в лицо.
— Слушай, так тебе только шестнадцать!
— И что? Тебя что-то смущает?
— Несовершеннолетний же?
— Во-первых, эмансипирован. Решение суда дать? Во-вторых, я в этом доме живу. И живу не один. Ты уйдёшь, а мне оставаться. Я больше тебя заинтересован, чтоб был порядок. — Поясняю свои прозрачные, как мне кажется, мотивы. — В свете ваших этих трупов по соседству.
— Да мне-то что, — немного удивлённо пожимает плечами сержант. — Хочешь, пошли.
Дома прямо в прихожей за секунду натягиваю спортивный костюм, вставляю ноги в сланцы и, взяв ключи, захлопываю за собой дверь, потому что Лена уже спит.
За следующие полчаса мы обходим весь подъезд до самого верха, не находя пустых квартир: нам везде открывают, кое-где узнают меня.
Хромой электрик нашего КСК, живущий на двенадцатом этаже, на стандартный вопрос сержанта вдруг сообщает:
— А вот, буквально с полчаса тому, пацан в соседний подъезд шмыгнул. Там доводчик на двери барахлит, кто-то зашёл, а дверь ещё минуту не закрывается. Вот какой-то паренёк туда дунул. Не из наших.
— Откуда знаете, что не ваш? — По-прежнему глядя в планшет, уточняет сержант.
— А я этот дом ещё в девяносто третьем строил, — отвечает электрик. — И в лицо всех знаю. Потому что работаю тут же.
— Прямо всех? — недоверчиво отрывается от планшета мой спутник. — И лицо рассмотрели?
— Не хотите, дело ваше, — меланхолично отвечает электрик. — Вы сами спросили, что необычного. А лампочки у нас вокруг дома горят нормально, я здесь как раз ещё и электрик. Так что всё я рассмотрел. И лицо тоже.
— Логично. Извините…
Дверь перед нами закрывается, а сержант спрашивает меня:
— Ну что, ещё один подъезд и алга?
— Давай.
В соседнем подъезде, который записан за другим номером дома, хотя и находится в одном с нами здании, я знаю не всех. Но на четвёртом этаже чувствую, что шел с сержантом не зря. После того, как в шестнадцатой квартире нам не открывают, говорю:
— Вот за этой дверью сейчас есть человек.
Человек смотрит на нас в глазок, и думает, что нам этого не видно.
— Точно? — абсолютно не напрягаясь, поворачивается в мою сторону сержант.
— Точно. Смотрит на нас в глазок. Нам отсюда не видно, потому что глазок перископический и, возможно, там внутри свет не горит.
— А ты откуда знаешь? — еле заметно удивляется сержант.
— Чувствую. Потому и с тобой пошёл, — не вдаюсь в лишние подробности. — Кстати, судя по его нервам, он нас ещё и слышит. Вернее, судя по психике.
Одновременно с моими словами, человек с той стороны двери действительно начинает сильно нервничать.
— Прико-о-ольно, — задумчиво тянет сержант, явно не зная, что ему сделать.
— Мужчина, лет около тридцати, рост на спичечный коробок повыше меня. Не толстый, средняя комплекция. — Перечисляю в стиле метронома, внимательно наблюдая за обратной стороной двери. За которой у кого-то, вижу, разыгрывается беззвучная истерика. — Вот сейчас, пока я тебе это говорю, он нервничает всё сильнее. И кстати. Он хоть и в квартире, но почему-то стоит в верхней обуви.