Доктор Ахтин
Шрифт:
Даю тебе силу,
чтобы ты могла улететь,
чтобы могла подняться к небу и стать сияющей звездой на Востоке.
Я закончил только к утру, и, обессиленный, посмотрел на свои труды. Она лежала в ванной, полностью покрытая прозрачным раствором, и, казалось, улыбалась мне, поощряя мои действия. Рядом на тумбе стояла банки с растворами, в который лежали её внутренние органы — печень, желудок, кишечник, поджелудочная железа и селезенка. Осталось совсем немного — промазав края ванны клеем,
Сделав это, я упал на диван, и уснул.
Возможно, именно тогда я в последний раз нормально спал.
24
Иван Викторович Вилентьев дождался. Появилась первая улика — Парашистай оставил отпечатки своих пальчиков на месте преступления. Во всяком случае, ему очень хотелось надеяться на то, что найденный стакан с неидентифицированными отпечатками пальцев, даст ему возможность раскрыть эти серийные убийства. Ну, или приблизиться к разгадке этих преступлений.
Четвертая жертва — вконец опустившийся наркоман, у которого унитаз забит отходами его жизнедеятельности, из-за чего капитан дал ему кличку «засранец». Его до сих пор коробило от картины, которую он увидел в туалете на квартире убитого. А ощущение присутствующего запаха до сих пор заставляло его морщиться.
Иван Викторович, придвинув к себе телефон, набрал номер и приложил трубку к уху.
— Здравствуйте, могу я Степана Афанасьевича услышать?
— Как это нет?! — на лице Вилентьева отразилось удивление. — Я хотел узнать результаты вскрытия доставленного утром трупа.
— Как умер! — удивление на лице сменилось на оторопь, он побледнел, и в расширившихся глазах возникло неверие в то, что он услышал в телефонной трубке. Но по мере того, как он слушал, что ему говорят, Иван Викторович мрачнел и сильнее сжимал трубку. Когда послышались короткие гудки, он отлепил трубку от уха и медленно положил её на аппарат.
После короткого стука, дверь в кабинет открылась и вошла Мария Давидовна Гринберг.
— Здравствуйте, Иван Викторович, я к вам по делу, — сказала она, пока шла к столу, но, сев на стул и увидев лицо собеседника, обеспокоено спросила, — что с вами, вы бледный, как простыня?
Вилентьев, подняв глаза на женщину, коротко сказал:
— Друг умер.
И подумал, что, конечно, на самом деле, не такой уж друг, скорее хороший знакомый, но смерть всегда возвышает тех людей, которые неожиданно уходят. Думать о Степане Афанасьевиче Мехрякове, как о друге, было значительно лучше.
— Опытный доктор, пятьдесят с чем-то лет, любящая жена и дочь — живи и радуйся, а он — умер.
Иван Викторович говорил, с грустью глядя на Марию Давидовну, и не ощущал того, что обычно чувствовал в её присутствии. После небольшого молчания, он, вернув свои мысли к повседневным делам, сказал:
— Что у вас?
— Я посмотрела статистику убийств
— Помню, — кивнул Иван Викторович, — передозировка у всех шестерых.
— Да, и поэтому никто внимательно не присматривался к месту преступления. Сейчас, конечно, уже ничего не вернуть, но мы знаем, что все они были ВИЧ инфицированы, и если предположить, что их убил Парашистай, то это были его первые жертвы.
— Может, не надо предполагать, — сморщился недовольно капитан, — а то можно много напридумывать и домыслить.
— Хорошо, — покладисто сказала Мария Давидовна, — пойдем дальше. Год назад серия убийств наркоманов, когда их подкарауливали в темных подворотнях и забивали насмерть металлическим прутом. Четверо из них имели вирус в крови, а двое — нет. Но, если предположить, что они только недавно получили вирус, и он еще не определялся в крови, то мы имеем снова шесть убитых ВИЧ-инфицированных наркомана. А это, Иван Викторович, уже тенденция, от которой невозможно отмахнуться.
Мария Давидовна говорила и смотрела на отстраненное лицо собеседника. Она понимала, что он сейчас вряд ли способен адекватно мыслить, но откладывать на потом свои мысли она не хотела.
— Иван Викторович, почему вы молчите?
— Мария Давидовна, — вздохнул капитан Вилентьев, — единственная связь во всех этих случаях только в том, что все жертвы инфицированные наркоманы. Да и то в двух случаях это притянутая за уши связь. Тела их никто не резал, глаза никто не выдавливал. И к тому же, недавно убийцы были арестованы и осуждены на длительные сроки заключения.
И предупреждая возможные возражения, он поднял руки:
— Все, Мария Давидовна, давайте больше не будем на эту тему.
Женщина резко встала, пошла к выходу из кабинета, и, повернувшись у двери, сказала:
— Вы прекрасно знаете нашу судебную систему. И что вы, Иван Викторович, скажете, если и сейчас убийства прекратятся после шестой жертвы? И ко всему прочему, еще и найдется тот, на кого можно будет свалить вину за эти преступления?
И, не дожидаясь ответа, она вышла.
25
Иду домой. Рабочий день позади. Кому положено умереть — умер, кому еще положено жить — продолжают существовать, не зная, что впереди и насколько к ним благоволит судьба. В том, что я по-прежнему живу, нет ничего удивительного — в моей жизни есть цель. Труден путь к этой цели, но приз, который я получу в конце пути, стоит настоящих тягот и лишений.
Девушка с ребенком на руках, идущая навстречу по тротуару, останавливается и обращается ко мне:
— Пожалуйста, помогите мне. У меня кошелек с зарплатой вытащили из кармана, и нам с Ванечкой кушать нечего.