Доктор Черный
Шрифт:
— Это… гипноз? — серьёзно спросила Дина, видимо сильно заинтересованная.
— Нет, не гипноз, — ответил доктор. — Гипноз — другое… Наталья Васильевна ещё хочет видеть?
— Пожалуйста, пожалуйста! Страшно интересно, — обрадовалась Наташа.
— Нет уж, на сегодня увольте. Когда-нибудь в другой раз… Я немножко устал. Кстати, у вас, кажется, водопровод в квартире?
— Да. А что?
— Вам не кажется, что прислуга забыла завернуть кран?
Все прислушались.
Действительно, где-то далеко тихонько журчала и плескалась вода.
— Однако! — протянул доктор. — Смотрите.
Из двери передней в зал медленно втекла струйка воды, уткнулась в одну из колонок рояля и растеклась шире.
— Господи, что ж это такое?
— Водопровод, должно быть, испортился, — тревожно сказал офицер. — У нас в прошлом году на Шпалерной чуть всю квартиру не затопило.
Из столовой просочилась такая же струйка.
— Нужно позвонить Настасье, — сказала озабоченно Наташа, поднявшись с места.
Обе струйки слились на середине комнаты и разлились длинными щупальцами в разные стороны.
— Что ж это? А? — тревожно спросила Наташа.
Чижиков с артиллеристом вскочили со стульев.
— Доктор! Вы замочите ноги! — крикнула Наташа.
Струйки воды слились в сплошную поверхность. Из двери передней хлестнула маленькая волна. Вода сразу поднялась на вершок. Шевельнулась большая деревянная кадушка с широколиственным филодендроном.
— Ай! — отчаянно завизжала Наташа, вскакивая на диван. — Ради Бога! Лягушка! Откуда она?
— В чём дело? Наточка! Что с тобой? — послышались из кабинета испуганные голоса.
Распахнулась дверь, и на пороге появились хозяин с профессором-психиатром.
Их глазам представилась странная картина. Наташа и Дина, подобрав платья, стояли на диване и со страхом разглядывали чистый пол. Доктор и Дорн сидели в креслах и спокойно смотрели, как приват-доцент Чижиков и артиллерийский офицер шмыгали подошвами по паркету и с самым брезгливым видом отряхивали сухие ноги…
XI
Беляев приехал в Ханге часов в десять утра. Наскоро закусивши и сторговавшись с извозчиком, он по дороге в гавань заехал в магазин готового платья и вышел оттуда одетым в синий пиджачный костюм, отлично на нём сидевший, и широкое английское, табачного цвета, пальто; на голове у него была теперь мягкая, пуховая фуражка «спортсменка».
В этом костюме его можно было принять за коммивояжера какой-нибудь иностранной фирмы или за туриста среднего достатка.
Он ещё раз остановил извозчика и приобрёл несколько пар белья, саквояж и крепкие американские ботинки на толстой подошве. Подумавши немного, он зашёл в оружейный магазин рядом и за сорок пять марок выбрал маленький короткоствольный браунинг с запасной обоймой и коробкой патронов.
Разговорившись с извозчиком, довольно смело коверкавшим русский язык, Беляев узнал от него, что шкипера парусных судов с утра собираются обыкновенно на своей «бирже», в гостинице «Виктория», выходящей окнами на набережную и содержимой французом Мишо.
Извозчик усердно расхваливал гостиницу и, в качестве самого сильного доказательства, заявил, что в «Виктории» можно достать, конечно за хорошую цену, даже «русски водки».
— Контрабанда! — таинственно понизил он голос, прищурив глаз и сладко щёлкая языком.
«Виктория» оказалась грязнейшим трактиром, занимавшим верхний этаж старого кирпичного двухэтажного дома. Поднявшись по грязной и скользкой каменной лестнице, Беляев толкнул стеклянную дверь и очутился в просторной комнате, уставленной столиками.
Налево от двери помещался большой прилавок с батареей бутылок и ящиком, похожим на стеклянный гроб, в котором помещались тарелки с незатейливыми закусками.
В комнате висели сизые облака табачного дыма. Пахло уксусом и несвежей солёной рыбой.
Из соседней комнаты слышалось щёлканье бильярдных шаров и возгласы, то одобрительные, то сердитые:
— Ны!.. Хювэ-он!.. Пер-ркеле!
Беляев с фуражкой в руках в нерешительности остановился на пороге, не зная, к кому обратиться.
К нему из-за прилавка подошёл толстенький смуглый человек с низеньким лбом под курчавыми жёсткими волосами, с красными волосатыми руками, короткие пальцы которых были унизаны перстнями.
Хозяин что-то спросил у Беляева по-фински и, не получив сразу ответа, начал подозрительно осматривать его новенький недешёвый костюм.
— Не могу ли я видеть мсье Мишо? — спросил по-французски Беляев.
При звуках родного языка подозрительное выражение заменилось весёлой улыбкой.
— Ah, ba!.. Вы француз? К вашим услугам. В этой дыре не часто встретишь компатриота.
— Нет, я не француз, — возразил Беляев.
Улыбка хозяина сделалась ещё слаще.
— В таком случае турист?.. Diable! Как я сразу не догадался! Мсье путешественник? Наверное, немец или датчанин? Или, быть может, британец, судя по костюму? О, что я? Мсье, наверное, представитель какой-нибудь фирмы? Но, mille pardon, [2] чем же я могу, собственно, быть полезен мсье?
2
Тысяча извинений (франц.).
— Видите ли… — не сразу ответил Беляев, ошеломлённый красноречием хозяина. — Мне нужно, собственно, не вас, а шкипера Маттисона…
— О! Я отлично знаю капитана Маттисона. К сожалению, его сейчас нет. Но, мсье может быть спокоен, мсье ле каптэн будет с минуты на минуту. Он постоянно кушает в этот час венский шницель с яйцом и килькой и выпивает свою порцию…
— Я могу подождать? — вопросительно сказал Беляев.
— О! Ещё бы! Такая честь!.. Быть может, мсье не завтракал? В таком случае позволю себе предложить мсье отбивную свиную котлету карбонад натюрель. Мсье может быть спокоен за качество. Свиньи в Финляндии вне конкуренции. Редко выпадает здесь удовольствие услужить гостю из общества! — объяснял Мишо, словно на крыльях летая от прилавка к столику с тарелками и судками.